расписании произошла путаница… На самом деле я не должна посещать это занятие.
– Тогда что вы здесь делаете?
– Похоже, мне не нашлось других предметов на замену.
– Хм-м. И насколько хорошо вы разбираетесь в физике, мисс Кларк?
– Не очень. – Я кротко улыбаюсь, чтобы показать: это не преуменьшение из скромности, все так и есть.
Доктор Андерсон закрывает глаза, пощипывает переносицу, как будто у него болит голова.
– Для вполне способных учеников они не могут найти места… чему удивляться, раз в расписании путаница. – Затем он произносит уже громче: – Хорошо, мисс Кларк, до поры до времени вам придется улыбаться и терпеть мои уроки.
– По правде говоря, я не думаю, что у меня много шансов на замену предмета, – признаюсь я ему с несчастным видом.
Он обводит взглядом класс.
– Мистер Батлер, пожалуйста, освободите место за своим столом. Мисс Кларк… – Он подает мне знак присесть.
И тут я вижу, как Дуайт вскидывает голову.
– Нельзя ли… – На меня он даже не смотрит.
– Мистер Батлер. Сдвиньтесь. – Учитель снова смотрит на меня. – Боюсь, вам придется приложить усилия и все-таки справиться с моим предметом. Я поговорю с администрацией в конце дня и посмотрю, могут ли они что-нибудь сделать, но уверен: сидящий вон там мистер Батлер подтянет вас. В худшем случае вам придется подумать о дополнительных уроках или репетиторе.
Затем доктор Андерсон хлопает в ладоши.
– А теперь, после столь долгого перерыва, вернемся к нашим баранам… – Он хихикает над собственной шуткой.
Но я даже не вслушиваюсь, что он рассказывает «баранам»; мне бы дойти до назначенного места рядом с Дуайтом. Он даже не замечает меня, когда я опускаюсь на соседний стул.
– Привет, – тихо здороваюсь. Я должна что-то сказать, просто для заполнения этой паузы. Между нами ощущается такое невероятное напряжение, а я даже не совсем понимаю почему.
Ладно, ладно! Я знаю почему. Мне следовало поговорить с ним во время обеда, вместо того чтобы заикаться и убегать.
Меня пронзает боль: еще недавно он был так мил и дружелюбен. Теперь даже не отвечает и не здоровается. Да и не смотрит в мою сторону, если уж на то пошло. Поэтому я повторяю попытку:
– Дуайт.
– Знаешь, кое-кто здесь пытается учиться. – Он совсем не похож на дружелюбного, добродушного Дуайта, которого я встретила в кофейне. В его голосе звучит раздражение. Он не злится, не огрызается, скорее отмахивается от меня, как от назойливой мухи.
– Прости, – бормочу я и больше не пытаюсь с ним заговорить.
Только когда нам задают обсудить ответы на сто восьмидесятой странице учебника, я снова обращаюсь к нему – и совсем не по поводу вопроса 2a. Дуайт протягивает руку, чтобы подвинуть учебник ближе и открыть его на нужной странице. Я смотрю на него некоторое время, прежде чем выпалить фразу, которую пыталась мысленно довести до совершенства в течение последних двенадцати минут:
– Так что, теперь ты вдруг меня возненавидел?
Я