на роже – зек – из соседнего дома, второго подъезда, о котором ещё утром вели разговор. Тюремная личность, подселившаяся недавно у Маруси, у дамки-брюхатой и её сожителя, а заодно и собутыльника полоумного Бациллы-шприца, какой-то ранее неожиданно-
стью для проживающих граждан не являлась. Сюда всегда ветром удачи
надувало подобных типов часто и густо, и, этот, новенький, ничем, заслужи- вающим внимания, не выделялся. От порога глядело, этакое мурло-мурлом, и, кажется, сразу на всех, но больше косил глазом в сторону лежащей на кро- вати Клавы. Харя, напоминающая клиновидную мордочку суслика, а скорее всего огромную дулю. Ладно бы – на роже присутствует лишь только гримаса вырождения, а то ведь и признаки идиотизма, на фоне острейшего слабо- умия: и всё это даже несведущему человеку невооружённым глазом видать. И даже Клаве, с кровати, где она лежит, и без всяких на то напряжений, ду- мает, чёрт знает о чём, но скорее всего, как она будет сегодня спать сразу с троими. А если ещё и судить, глядя на зека, на его перекошенный рот с пеной в уголках синих губ – на мысль приходило, что уголовный тип явно находится на грани бешенства, как у собак в летнюю и жаркую пору. У самого носа, на щеке, бородавка торчит, словно гриб навозник; крысиные глазки, сведённые к узкой переносице почти что до кучи. И этот брак самой природы, глядел
сейчас на всех так, будто сию минуту, попросив извинения, незваный гость
побежит опорожняться до-ветру. Рожа-то, рожа!.. Давно не бритая и вся в ка- ких-то проплешинах, словно по всей его морде черти огород неумело пахали; или долго гулял и процветал стригущий лишай; или ещё хуже, когда ранней весной неожиданно морозом побьёт уже вылезшую из земли картофельную ботву и она превратилась в проплешины. Рот полураскрыт и находится в
преддверии улыбки, правда, умалишённого. Если бы пред вами предстал
этот душевнобольной тип, вы бы ночи потом не спали. На нижней челюсти, во рту, две металлические фиксы торчат, словно клыки: мутные, железные фиксы и, вероятно, ни разу так и не чистились с того знаменательного дня, ко- гда их внедряли в эту перекошенную пасть; и случилось это, где-то ещё в рас- положении «зоны», на Каменке. Вопреки ожиданиям, на глазах присутствую- щих, нарисовалась та порода уголовника, с явными и отчётливыми призна- ками человеческого вырождения, а то, может быть, и бешенства, каких требу- ется пожизненно держать за кирпичным забором. Такие, типяры, на «зоне» являются самыми опасными для окружающих, имеется в виду – для нормаль- ных зеков, с мозгами. Прежде всего – эти недоноски – они, по своей природе немощны во всех отношениях и без исключения; из-за этого мстительны, ко- варны и злы. Сильный никогда слабого не обидит, а вот подобные субъекты, в любую секунду – ни с того, ни с чего – просто за нечайно брошенное кем-то
слово: он может пырнуть в темноте и даже в строю, или к примеру, в столо- вой, заточкой под рёбра, а то и под лопатку, метя прямо под сердце. О таких говорят, – отмороженный не только на всю