А электрический гул? Разве они не настоящие? Но Темакуити могла убедить себя в их реальности еще в детстве, поверив в Мальчика-шамана. Ведь если сильно верить – можно заставить себя видеть что угодно.
Как-то она достала из книжного шкафа в бабушкиной комнате толстый том в потертом переплете темно-коричневой кожи. Он назывался: «Пространное описание мира Сна, предпринятое женщиной-змеею Сиуакоатлем». Книги в бабушкином шкафу стояли тремя рядами. Не удивительно, что «Пространное описание» из последнего ряда до этого ни разу не попалось Темакуити на глаза. Оно было напечатано два с половиной цикла назад. Как требовали старинные правила, текст в книге был параллельным: слева – непонятные глифы, справа – привычное новое письмо. Страницы с гравюрами в стиле эпохи древних богов пожелтели от времени, а закладкой служил старый черно-белый снимок.
Присмотревшись, Темакуити не без удивления узнала Читцин: на фотографии бабушке было не больше пятнадцати. Смеющееся молодое лицо с ямочками на щеках, короткая стрижка с прихотливыми волнами завитых локонов. На бабушке было светлое складчатое платье с широким бантом на правом боку, ниже талии, а на ногах – остроносые туфли с ремешками. По обе стороны от юной Читцин стояли два кавалера – мальчишки, ее сверстники. Тот что слева был высоким весельчаком в клетчатом пиджаке, коротких штанах и гетрах. На макушке у него торчал смешной маленький пучок. Тот что справа был пониже ростом, светловолосый, с вытянутым заостренным лицом, тонкой полосочкой губ и грустным взглядом. Он был в темных брюках с подтяжками, в белой рубашке со стоячим воротником и в галстуке-бабочке. Фотограф запечатлел эту троицу на фоне знакомого пустыря и древнего храма на холме.
Читцин не любила вспоминать о прошлом, поэтому никогда не заводила фотоальбома. Единственная фотография висела в ее комнате над столиком с патефоном: на ней была прабабушка Уайокойотль. А тут такая находка!
Читцин в своем обычном вдовьем платье ярко-желтого цвета сидела за старинным прабабушкиным бюро. Это было причудливое сооружение в виде Великой пирамиды со множеством маленьких полочек и ящичков. Нацепив на нос очки, бабушка что-то быстро писала ученическим пером-вставкой.
– Ба! – позвала Темакуити, подходя к ней со снимком. Читцин повернулась к внучке, глянула на фотографию поверх очков. – Это ведь ты, я угадала?
– В-верно. – От волнения голос Читцин дрогнул. – Я уж и забыла давно, что она… где ты ее нашла?
– Здесь, в книге, – улыбнулась рыжая ведьма. В глазах блеснул задорный огонек. – А эти двое твои поклонники? Ну-ка признавайся, ба!
Читцин отвела глаза, как будто не хотела, чтобы внучка о чем-то догадалась по ее лицу:
– Друзья, – вздохнула она. – Этот, с пучком, он… впрочем, неважно. Просто один старый школьный приятель. А этот, светлый… как тебе сказать? Это и есть Мальчик-шаман…
Ровно через год в день Плодородия, (его отмечают в начале месяца Содранной человеческой кожи), все сомнения