о котором не сразу решишься поведать.
«Ты, Ева, будешь рожать в муках», – обещал Бог не в самый радужный момент своих отношений с человеком, и не соврал. Но он умолчал о главном: «В еще больших муках ты будешь своими руками убивать в себе зародившуюся жизнь».
Иногда жизнь бывает так некстати. Задумано как радость, но оборачивается настоящей болезнью. Бессонница, рассеянность, тремор конечностей, пересоленный суп, выскальзывающие из рук чашки… Я до сих пор помню вкус и запах вина изабелла, который мои рецепторы воспринимали с трехкратной силой в тот вечер, когда я поняла: что-то со мной не так. А потом эта жуткая тошнота. Меня просто выворачивало наизнанку, приходилось выскакивать из автобуса задолго до моей остановки. Мне было восемнадцать, я только что поступила в университет, я даже не раздумывала о судьбе новой жизни, которая из-за нашей досадной неосторожности во мне возникла и с каждым днем все увереннее оккупировала мое тело, меняя его на свой лад. Это именно то, чего боялись родственники, когда я ушла к нему жить. «Она на первом курсе, не дай бог бросит учебу!» Конечно, нет. Я лучше убью в себе жизнь, и никому не скажу. Есть то, что всем кажется важным, об этом можно говорить; и есть то, что важно только тебе и о чем ты тысячу лет молчишь, но иногда мечтаешь о парочке голосистых плакальщиц и дюжине носовых платков.
Я сходила к врачу и еле дождалась назначенного для операции дня. Строгая секретность мероприятия делала сложным даже такие простые приготовления, как простыня и тапочки. Где я возьму простыню, которую придется запачкать кровью и потом выбросить? Не просить же у его мамы? У нее каждая тряпка под учетом. Она уже и так пару раз удивлялась моей бледности: «Ты не заболела?». Переутомилась, наверно, готовлюсь к сессии по ночам. В назначенный день он все еще не нашел обещанных денег. Не бог весть какая сумма, но все же раз в десять больше нашей стандартной стипендии. Я прибежала в клинику в слезах. «У меня нет денег, но я принесу потом. Обещаю! Только, пожалуйста, сделайте мне аборт сейчас! Я не могу больше так жить, мне плохо, меня постоянно тошнит, я не могу ничего делать, не могу есть, не могу учиться, у меня сессия… Я принесу деньги в ближайшие несколько дней. Пожалуйста!»
Они поняли, что я не собираюсь уходить. Им было меня жалко. Сейчас, через много лет, я представляю, как дико все это выглядело: девушка в коммерческой клинике умоляет обслужить ее бесплатно, и врачи соглашаются. Что ими двигало? Не было никаких гарантий, что я в итоге оплачу услугу. Или мое отчаяние было так очевидно и так душераздирающе? «У тебя нет даже пеленки? А тапочки? Ох, ну что с тобой делать, проходи. Сходи в туалет, переоденься вот в это и проходи в операционную».
Это непросто – вырвать из себя зародившуюся жизнь, радостно вступающую в свои права. Две крошечные клетки обменялись друг с другом памятью о предках, отпраздновали встречу многократным делением, занялись планированием и строительством, выбрав меня в качестве вселенной для обитания. Жизнь начинается под аккомпанемент допаминов и эндорфинов, а искореняется