ничего не помню?
– Как все сложно. Но ведь ты говоришь, что нажрался водки… я правильно тебя понял? Ну, так поэтому и не помнишь.
Алексей поднял на него покрасневшие глаза и задумался. Затем потер виски и сказал:
– Мдаа-а. Наверное, ты прав. Я ничего не помню потому, что напился водки со Скатом, а вовсе не потому что они заодно…
– Ну конечно! Ты напился водки, на следующий день с похмелья – кастанедовских отваров, курил непонятно что…. Представляю, как тебя таращило в финале. Так ты нашел потом этого… Новогоднего?
– Нет. Оказалось, что в том офисе была совсем другая компания. Получается, это был не настоящий Рождественский. Настоящий пропал куда-то. Ниточка оборвалась. Меня, наверное, уволят, но я не могу сейчас думать об этом. Мне нужен отдых.
Алексей развалился в кресле, вытянул вперед одну ногу и заявил лениво:
– Господи, какой сушняк…. Можешь сделать перерыв и приготовить мне ледяной коктейль.
– Какой именно коктейль ты предпочитаешь в этой время суток?
– Смешай апельсиновый и грейпфрутовый фрешы, добавь немного ангостуры…
– Шампанское?
– Конечно, полусладкое, но не больше двух столовых ложек.
– Отлично. Фрукты?
– На твой вкус. Можешь бросить в него дольку ананаса.
– Окей.
– И не забудь соломинку.
Фил ушел на кухню и вернулся с литровой банкой, наполненной холодной водой с запахом водопровода. Поставив ее на стол, он уселся и стал отрешенно зевать. Алексей с наслаждением пил. Некоторое время Фил тер глаза, затем сказал:
– Что-то ты какой-то вялый. Может ноотропила или винпоцетинчика?
– Нет, спасибо.
– А я закину пару штук для улучшения кровообращения.
Он запил таблетки водой и продолжил:
– И все же ты какой-то неживой….
– Задолбало меня все…
– Я понимаю, каждый день одно и то же: утром встал под будильник, почистил уши, надел трусы и поперся в дурацкий офис. Вечером интернет и – в койку.
Алексей кивал головой.
– Так и есть. Ладно, пойду, пожалуй, посмотрю порнуху, поищу вирусы….
Он отхлебнул воды из банки, брезгливо поморщился и пошел в прихожую обуваться.
2
Алексей жил в невзрачной «однушке» на последнем девятом этаже панельного дома с ржавыми потеками на стенах и крохотными балконами, на которых умещались только лыжи и угрюмые толстые старики в майках и в татуировках, непрерывно дымящие дешевыми сигаретами. У дома был единственный подъезд с тяжелой металлической дверью довольно мрачного вида, и козырьком – таким маленьким, что под ним могла спрятаться от дождя в лучшем случае кошка. Рядом с узкой зеленой скамейкой стояло серое пластмассовое ведро вместо давно украденной железной урны.
Алексей вошел в подъезд и нажал кнопку лифта. Подошла соседка Зоя Карловна – невысокого роста, сухощавая женщина, с сединой в темных коротких волосах. Увидев Алексея, она поздоровалась хрипловатым шепотом и сообщила грустно:
– Я сорвала голос.
Алексей сочувственно кивнул. На пенсию она вышла несколько