чувство собственной значимости, тем опаснее оно становится для окружающих. Даже выдающимся людям лучше не считать себя лучше других. В конце концов наша склонность к чему-либо, наши таланты – это случайность, не более чем везение. То, что ты лучше других в чём-то не даёт тебе права считать себя более совершенным человеком и действовать соответственно. Мы все твари дрожащие и мы все право имеем. – Альбина Анатольевна покачивала туфлю на носке и смотрела в окно. Учитель говорила спокойным голосом, в кабинете тихо играла классическая музыка, но меня не покидало беспокойство, ощущение, что в данный момент решается моя судьба и эта женщина может поставить крест на моем будущем.
Лёгкий ветерок подул сквозь приоткрытое окно, парок поднимающийся над ее чашкой колыхнулся в сторону. Я сглотнула. Мама предупреждала, что скорее всего стресс-тест будет проходить с детектором лжи, поэтому говорить нужно было правду. А лучше всего – молчать. Учитель вздохнула и, переведя взгляд на меня, продолжила:
– Чем больше ты берёшь, тем меньше хочешь отдавать. Твоя мама воспитала тебя так, как считала нужным, – обделив дисциплиной, забыв о том, что любовь, не знающая границ, рождает ненависть, не знающую пощады. Ты понятия не имеешь о том, что такое этика. Твои таланты будут больше вредить, чем приносить пользу… – Альбина Анатольевна всматривалась в планшет с моим профилем, лежащий на столе. Покачав головой она пробормотала на грани слышимости, – И что мне с этим делать? Дилетантская подготовка личности… – Непроизвольно я сжала кулаки, стиснув края юбки, подавив порыв послать эту женщину ко всем чертям. Секунды медленно тянулись под гулкие удары сердца. Наконец справившись с собой, я заметила, что учитель смотрит на меня поверх очков, задумчиво потирая большим пальцем губы.
– Карма считает, что тебе нужно предоставить именно то, чего ты хочешь, – Почему-то мне показалось, что по мнению системы мне нужно предоставить то, чего я хочу меньше всего. Что в общем-то оказалось правдой, как стало понятно, после того, как учитель продолжила:
– Одиночество. Беспредельное и полное. Только в этом случае ты сможешь по настоящему быть свободна. – По спине скатилась холодная капля пота. Я снова сглотнула. Альбина Анатольевна посмотрев на меня поморщилась и поджала губы. Через мгновение ее лицо разгладилось и с прежним спокойным выражением учитель спросила, – Скажешь мне что-нибудь? Зачем ты здесь?”
Ответа я не знаю и сейчас.
Тяжёлая дверь переговорной комнаты бесшумно отворилась передо мной. Разговоры смолкли, как только я ступила на дубовый паркет. Воздух наполнился напряжением, сидящие за длинным столом молча уставились на меня. Генерал Чой занял место в дальнем от входа углу, скрестив руки на груди. Старик, прикрыв глаза смотрел на пустой стол, не обращая на меня внимания. Судя по давлению исходящему от представителей восточного сектора и явно выраженной неприязни, мне предстоял тяжелый разговор. Створки дверей закрылись, издав щелчок, в гробовой тишине кабинета