тоже привстал, присмотрелся повнимательнее. Действительно, то была Жермен, едва узнаваемая под толстым слоем грима.
– Точно, она.
Карлос молитвенно сложил руки у груди и с блаженной улыбкой загляделся на сцену. Пабло, ухмыляясь, следил то за его реакцией, то за танцем, и делал быстрые наброски карандашом.
Во время одного из проходов Жермен оказалась близко от столика друзей, подмигнула Карлосу. Он засмеялся, захлебываясь счастьем:
– Ты видел? Точно она! Узнала нас, наверное!
Пабло усмехнулся:
– А ты-то чего так радуешься?
Карлос пожал плечами и продолжил неотрывно смотреть на сцену.
Номер закончился, и танцовщицы с визгами, прыжками и ужимками убежали за занавес. Карлос бросился вслед за ними, но дорогу ему преградил служитель в униформе:
– Нет-нет, месье, туда нельзя. Никак нельзя. Девушки потом выйдут в зал.
– Точно выйдут?
Служитель кивнул. Карлос вернулся за столик веселый, достал из кармана маленькую расческу, причесался, пригладил волосы. Уселся так, чтобы видеть заветную кулису:
– Мне сказали, они выйдут потом.
Пабло хмыкнул:
– Ну-ну.
За столик вернулся Маноло и еще двое знакомых из их компании. Карлос налил себе вина, поднял бокал:
– За наши успехи! Во всем!
Большими глотками выпил.
За вечер Карлос явно перебрал, Пабло и Маноло безуспешно пытались заставить его встать. Он возмущался, сердито фыркая:
– Не могу идти! Не пойду!
Маноло требовательно тормошил его:
– Давай-давай, встал – пошел! Все ты можешь!
– Нет, не пойду, она еще не пришла! И я не пойду!
Пабло заявил уверенным тоном:
– Карлос, она уже ушла. И нам уходить велела.
– Как? Когда? – Сколько же разочарования в этом голосе…
– Да когда ты дрых на столе!
Неожиданно Карлос заплакал совсем по-детски – слезы обильно хлынули из глаз; через некоторое время, вытерев ладонями щеки и тяжело вздыхая, он все-таки поднялся, и друзья отправились к выходу. Заведение уже почти опустело. Карлос всхлипывал:
– Как же так… как вышло… Ушла…
Пабло и Маноло у него за спиной пересмеивались.
ЧАСТЬ II
Иза осторожно заглянула в приоткрытую дверь и увидела, что Герман ссутулился перед ноутбуком, на экране которого последовательно сменяли друг друга портреты каких-то людей.
Герман заметил ее, махнул рукой:
– Заходи. Посмотри, если хочешь.
Она подошла, увидела почти шаржированное изображение двух барышень на желтом фоне и двух молодых людей, шагающих за ними вслед: тот, что повыше, – франтоватый: у него виден белый воротник рубашки и галстук-бабочка; второй персонаж, пониже и покоренастее, с тросточкой и папкой под мышкой, надвинул шляпу на лоб и поднял воротник пальто, будто замышляет недоброе, – гангстер, не иначе.
Герман пояснил:
– Это что-то вроде автокарикатуры. У Пикассо была в юности