становится все опасней и скучней.
Вот в 90-е был такой недолгий период, когда надо было задуматься о своем здоровье, что было очень созвучно наступившим временам. В магазины сразу никто не заходил: перед каждой, или почти каждой, торговой точкой спонтанно образовывался некий авансовый распределитель. Люди обменивались между собой талонами: кто-то менял «сигареты» на «крупу», кто-то «водку» на «мясо» …Народ общался и взаимно поддерживал друг друга, что очень укрепляло и солидаризировало общество. Если хоть что-то можно было ухватить без талонов, то между собой перезванивались, передавали важную информацию – что, где и сколько – по цепочке, брали, что подфартит, «на себя и на того парня». Вот это была консолидация социума!
Закупали все в огромных количествах: сахарный песок – мешками, картошку – ведрами, макароны – ящиками. У людей появился дополнительный (а у некоторых и единственный) смысл жизни! Вот как раз в этот замечательный период звонит мне вечером коллега.
– Регина Павловна, мне тут приятель привез из Пскова много мяса.
– Много – это сколько? Корову целую, что ли?
– Ну да, – отвечает он совершенно серьезно, – только не корову, а нетель.
Я оказалась весьма заинтригованной:
– А нетель – это кто?
Выясняется, что тоже корова, но которая – мало того, что молока не дает, так от нее и приплода никакого, то есть абсолютно бестолковое создание, разве что пустить ее на убой. Вот и пустили.
– Так вам надо?
– Конечно! – радостно кричу я в трубку.
– Нога подойдет? – уточняет коллега.
Я благодарно соглашаюсь на заднюю ногу, даже не задумавшись о том, каких она может быть размеров, эта нога у нетели. И на следующий день он привозит мне прямо на работу огромный и неподъемный рюкзак, из которого торчит кусок окровавленной простыни. Холодильника у нас в преподавательской нет, поставить эту кровавую нетель некуда. И первое, что я делаю, это иду к завкафедрой с просьбой отпустить меня домой «прямо сейчас».
– Куда я тебя отпущу? – интересуется он. – Сегодня заседание кафедры.
Я делаю страшные глаза и говорю:
– Ты пойми, у меня нетель.
Завкафедрой действительно пугается.
– Покажи!
Как только я подвела его к своему столу, он, кажется, даже немного попятился.
– Забирай свою расчлененку и уходи.
– Совсем? – спрашиваю.
– До завтра. Только забери эту мерзость.
Тут я понимаю, что в троллейбус меня с нетелью не пустят, а может, даже в милицию заберут. Значит, надо брать такси. Я выхожу на Невский в сопровождении того же коллеги, который снабдил меня дефицитным мясом, и начинаю ловить машину. Водители останавливаются, но как только видят, что я с окровавленной ношей, резко нажимают на газ. Наконец один все-таки согласился, но с опаской. Всю дорогу я пыталась втереться к нему доверие и рассказывала о нетели, с которой мне так повезло. Не знаю, поверил ли мне парень, но во всяком