сообщив, что его хочет видеть начальство. «Наверняка, влетит за опоздание», – подумал Чаров, открывая дверь в кабинет прокурора. Тем не менее все обошлось. Его еще раз поздравили, на сей раз куда искренней, и, нежданно-негаданно, предоставили краткосрочный отпуск.
– Извольте обновить вицмундир, Чаров! Негоже в старом на службу являться, – указав на петлицы титулярного советника, бросил на прощание окружной прокурор.
«А вот это уже занятно! Неужто князь Горчаков с неурочными вакациями пособил? Не в мундире же кроется истинная причина оных?» – приятно удивился Сергей, выбираясь из здания суда. Памятуя обещание Шувалову написать письмо герцогу, Чаров набросал его текст перед тем, как покинул суд. Он подумал заскочить на Фонтанку и немедля вручить письмо графу, если, конечно, тот окажется на месте. Заметив карету шефа жандармов, стоявшую против Третьего отделения, Чаров отпустил извозчика и вошел в особняк. В сопровождении дежурившего в вестибюле жандармского офицера он поднялся в приемную, попросив находившегося в ней незнакомого ему адъютанта доложить о себе. Окинув недоверчиво придирчивым взглядом слишком уверенного в себе просителя, тот поспешил в кабинет начальника.
– Пройдите, его высокопревосходительство вас примет, – с милой улыбкой сообщил враз подобревший адъютант, отворяя дверь.
– Превосходно, Чаров. Ваше послание попадет точно в яблочко, – с воодушевлением объявил Шувалов, вытаскивая пачку чистых конвертов из ящика величественного, в добрую треть стены, стола. – Извольте теперь подписать: «Его императорскому высочеству герцогу Николаю Лейхтенбергскому», – протягивая конверт, продиктовал граф. – А в письме укажите, лучше это сделать постскриптумом, что отправляете его оказией.
– Отправляю оказией с кем? Следует ли указать конкретное лицо?
– Не думаю, но буде пожелаете, додумайте сами. Впрочем, герцог не станет вникать в подобную ерунду. Он дьявольски влюблен и жаждет скорейшего воссоединения с Акинфиевой. Кстати, как вы ее нашли вчера на рауте?
– Ищущий да обрящет. Ежели кратко, я бы сей максимой охарактеризовал ее упорную, не боящуюся условностей света и нацеленную на результат натуру. Весьма живая, с тонким шармом, знает, чего хочет…
– Вот это вы точно подметили, – в нетерпении хмыкнул Шувалов.
– Сегодня, кстати, я мельком видел ее.
– Неужели? – неподдельно удивился граф.
– Поутру я обнаружил, что оставил у швейцара цилиндр. Решив заехать за ним, в вестибюле министерства я наткнулся на госпожу Акинфиеву уже откуда-то возвращавшуюся. Не смею давать советы вашему высокопревосходительству, но наружное наблюдение за ней установить следовало бы. – О задании Горчакова он, естественно, умолчал.
– Может, вы и правы, – коснулся рукой упрямого лба Шувалов. – Мы подумаем о подобной мере.
– У меня созрела еще одна мысль, ваше высокопревосходительство.