несчастный случай!
– Офицер, пожалуйста, не нужно, – сказал Бен, снова пытаясь встать между мной и меньшим копом. – Дорогая, давай просто…
– Сэр, мне придется попросить вас встать там, – напряженно произнес старший полицейский.
– Офицер, – сказал Бен, все еще пытаясь загородить меня. – Было бы действительно лучше, если бы…
– Сэр! Отойдите! Быстро! – приказал здоровяк, угрожающе потянувшись к своему тазеру[8].
Бен, который еще подростком не раз попадал в стычки с правоохранительными органами, вскинул руки и остановился. Меньший полицейский двинулся вперед.
– Мэм, вы принимаете наркотики? – спросил он.
– Я не… Да конечно, я не под наркотой. Господи, да что с вами такое, люди? Я просто хочу вернуть своего ребенка. Что в этом непонятного?
Они подталкивали меня в угол. Словно меня прессовала стена, сложенная из полицейской униформы.
– Мэм, нам сообщили, что вы нарушаете общественное спокойствие, а теперь вы еще и напали на офицера полиции. Вы что, хотите ко всему добавить еще и сопротивление властям? – сказал меньший. – Вам придется пойти с нами. Хотите по-хорошему или по-плохому?
– Никуда я с вами не пойду. Пока вот эта мадам не ответит на мои вопросы.
– Ну хорошо. Поехали, – сказал меньший. Но не мне.
Точными движениями они зажали меня с обеих сторон. Силы им было не занимать, а рук у них, казалось, было гораздо больше четырех. Могучие были, как гориллы. Вконец разозлившись, я стала отбиваться и даже зарычала на них, словно раненое животное, но особого эффекта это не произвело. Я слышала, как протестовал Бен, но вид тазера удерживал его на почтительном расстоянии.
Лицо Нэнси Демент светилось от самодовольного триумфа, когда меня вытаскивали из кабинета: с каждого боку по полицейскому, вцепившемуся в руку, а мои ноги просто волочились по ковру.
– Отпустите меня! Отпустите! Мне больно! – кричала я, но все безрезультатно: меня уже тащили через зал ожидания, сидевшие в котором шарахались от меня, как от прокаженной.
Они вытащили меня за дверь, в главный коридор. Я продолжала пытаться упираться пятками, выставляя ноги вперед. Потом услышала, как рвется по швам мое платье, когда я в очередной раз попыталась взбрыкнуть.
Сопротивляться я не уставала, словно это лишь придавало мне еще большую энергию. Когда меня подтащили к входной двери, я по-прежнему боролась, пытаясь как можно больше усложнить копам их задачу. И даже не могла понять, зачем я это делаю. Логика, похоже, покинула пределы моего сознания.
Когда мы вышли, тот, подбородок которого сочился кровью, сказал:
– Ладно, с меня хватит. Трамбуй ее.
Похоже, его партнер понял, о чем идет речь. Они подтащили меня к окружавшей здание ограде и бросили на мостившие ее камни.
Я совершенно не понимала, отчего вдруг им пришло в голову отпустить меня. Просто стояла на коленях, тяжело дыша. Один и без того короткий рукав моего платья был почти совсем оторван. Прядь волос выбилась из-под заколки.
Меньший