не бывает слишком поздно, – сказала Эми. – Этот парень все еще делает с другими женщинами то же, что он сделал с вами. Попытайтесь вспомнить как можно больше подробностей, пусть даже они будут очень смутными. А я буду крайне осторожна. Ведь у этого преступника на счету немало жертв, так что если ваш знакомый – не тот, кто совершил все эти преступления, скоро он автоматически исчезнет из списка подозреваемых. Но если окажется, что это он…
Последняя сказанная Эми фраза повисла в воздухе.
Хаспер глубоко вздохнула и прерывисто выдохнула. Потом положила ладони на сердце.
– Боже мой, – сказала она. – Не могу поверить, что все это вновь возвращается. Я… Вы понятия не имеете, что мне пришлось испытать, чтобы наконец похоронить эти воспоминания и… Да что там. Больше всего я хотела именно похоронить их.
– Понимаю, понимаю, – ответила Эми. – И, честно говоря, я даже не представляю, насколько это было сложно.
Хаспер отерла уголки глаз.
– Я ведь правда ничего точно не знаю, слышите? Но было что-то в том, как тот парень двигался. Это напомнило мне об одном типе, учившемся вместе со мной в старшей школе. Он был… Подонок он был, вот что. После того как закончилась учеба в школе, он пошел работать дальнобойщиком в контору своего отца. Это была еще одна причина, по которой я не хотела никому рассказывать о нем. Да он наверняка потом даже и близко ко мне не подходил. Но я вроде как следила за ним после того нападения, потому что я всегда… В общем, было у меня какое-то предчувствие. Последнее, что я слышала о нем – он вроде как попал в серьезную аварию и теперь продолжает работать на своего отца уже в диспетчерской.
– Как его зовут?
Хаспер снова глубоко вздохнула и сказала:
– Уоррен Плотц.
Глава 11
Казалось, на какое-то мгновение время остановилось. Моя челюсть просто отвалилась.
Эти слова – «продать своего ребенка на черном рынке» – повисли надо мной в облачке словно в каком-то отвратительном комиксе.
Бен дернулся в мою сторону, словно бы действительно в это поверил. Или, по крайней мере, счел возможным в те несколько секунд.
Я наконец поняла, почему оказалась в кабинете директора и почему они не рассматривали мой случай как обычное дело. Это также объясняло, почему никто не заходил к нам вплоть до того, как забрали Алекса, почему мне прошлым вечером не открыли дверь и отчего нам сегодня пришлось прождать в приемной полтора часа. Если они всерьез верили в только что сказанное мне директрисой, то немудрено, что Алекса пытались спрятать как можно дальше от меня. Я попала в число тех, о ком здешние сотрудники будут еще долго судачить, может, даже выйдя на пенсию: Помнишь ту телку, которая пыталась продать своего ребенка?
– Это… это же совершенно… это же неправда, – запинаясь, сказала я. – Это же попросту нелепо. Я бы никогда…
Голос подводил меня. Меня бросило в жар. К тому же снова заболела переполнившаяся грудь.
Из моих глаз потекли слезы. А из носа – сопли. Все