к нам домой. Будет спать в своей кроватке, станет просыпаться среди ночи, чтобы я покормила его, и все такое. Как и обычно.
С другой стороны двери я услышала неуверенное:
– Вы здесь?
– Да, да. Я здесь, – сказала я, наклонившись к двери, словно это могло приблизить меня к Алексу.
– Я поговорила с моим руководителем о вашем деле. Она сказала, чтобы вы вернулись утром.
В моей голове словно что-то взорвалось.
– Что?! – завопила я. И вовсе не потому, что не расслышала ее слов.
– Извините, но я передаю вам все слово в слово. Она сказала, что о процедуре вам расскажут потом.
Процедура? Мы стали частью какой-то процедуры?
– Но где он? – спросила я.
– Извините, я не могу вам этого сказать.
– Нет, подождите, – отчаянно взмолилась я. – Вы не можете просто так забрать моего сына, а потом ничего мне не сказать. Я же… Я же его мать. У меня есть права. Это… это же безумие. Не могли бы вы хотя бы открыть дверь и поговорить со мной?
– Извините, мэм, – сказала она, уже гораздо тверже. – Вам придется вернуться утром.
– Нет, нет! – я уже кричала. – Это жене справедливо! Вы совершаете ошибку, огромную ошибку. Я знаю, что кто-то подал жалобу или что-то в этом роде, но, кто бы это ни был, он лжет. Они лгут вам. Вы же знаете, люди постоянно лгут. Послушайте, они же просто используют вас, чтобы отомстить таким, как я! Вы должны это понимать!
Меня уже не волновало то, что я говорю, словно сумасшедшая.
– Возвращайтесь утром, мэм, – сказала женщина. – А мне нужно идти.
– Можно мне самой поговорить с вашим руководством? Ведь… ведь я вовсе не плохая мать. Я бы никогда не причинила боль своему ребенку. Я просто хочу взглянуть на него. Убедиться, что с ним все в порядке. Неужели вы не понимаете? Пожалуйста!
Ответа не было. Я снова постучала в дверь.
– Пожалуйста! – в отчаянии произнесла я. – Пожалуйста, помогите мне!
В течение следующих пяти или десяти минут все более истерично я твердила свою просьбу во всех возможных вариациях.
Мне довелось многое узнать о системе социальной защиты детей, поскольку недостатки ее работы я испытала на себе. Я видела, как самые благие намерения рассыпались в прах перед непримиримостью и бессмысленностью бюрократической машины. Мне пришлось повстречать множество взрослых людей, которые откровенно пользовались отсутствием должного надзора со стороны соцслужб: среди них были и нерадивые соцработники – законченные лентяи, работавшие спустя рукава, лишь бы удержаться на рабочем месте, и семьи, которые брали на воспитание детей исключительно ради выплаты пособий.
Да, таких было меньшинство. Но в этот огромный аппарат втягивались и хорошие люди тоже, а он был слишком неуклюж и слишком перегружен так называемой борьбой за облагораживание общества. Этот громоздкий механизм неизбежно создавал больше проблем, чем был призван решать.
Запутавшиеся в этом аппарате люди называли его просто «системой». Действительно, весьма подходящее определение