столе возле окна, выходящего на летнюю веранду, в прозрачном кубе из плексигласа находилась рукопись известной «Чайки».
– Дорогая, разве мы сюда приехали, чтобы беседовать с глупой контролёршей? – полушёпотом спросил Дима. – Посмотри, сколько здесь интересного! Вот сегодня, например, мы имеем уникальную возможность видеть рукопись пьесы, которую Чехов написал здесь, в Мелихово. Завтра её увезут в другой музей. Да, почерк у Антона Павловича был отменный, несмотря на то, что его основной специальностью была медицина.
Находясь рядом с мужем, Агния успокоилась и заставила себя хотя бы на время забыть то, о чём она только что узнала от Нюры.
– Да, в старинных интерьерах есть своя прелесть, – сказала она, с интересом разглядывая мебель и печку в углу. – Для нашей многочисленной семьи это имение было бы в самый раз.
Они с Димой тихонько прыснули и подошли к окну, из которого открывался великолепный вид на открытую веранду, полностью засыпанную снегом.
– Представляешь, какая здесь красота летом! – не удержавшись, произнёс Дмитрий.
Гуня мечтательно вздохнула и тихо сказала:
– До лета ещё дожить надо.
Из гостиной они прошли в комнату сестры Чехова, где на видном месте стоял мольберт, и лежала палитра с размазанными и засохшими красками.
Двойняшки оживились, увидев знакомые предметы, которые для их творческой семьи были привычными атрибутами. Разной величины картины в красивых рамках, висевшие на стенах в большом количестве, привели девочек в неописуемый восторг.
– Папа, а почему ты все наши рисунки не вешаешь на стены? – спросила шустрая Лёка.
– Потому что количество стен в нашей квартире не совпадает с постоянно растущим тиражом ваших рисунков, – спокойно ответил Дмитрий.
– Всё-таки, какое же это вечное искусство – живопись! – воскликнул он, рассматривая работы Марии Павловны Чеховой.
В это время свет, горевший во всех комнатах дома, неожиданно погас. Через некоторое время послышался крик Нюры, и наступила тишина.
– Что это? – испуганно спросила Гуня у мужа.
– Не знаю, надо сходить в прихожую и посмотреть, – ответил он. – Оставайтесь здесь, я сейчас приду.
Дмитрий ушёл, а дети, как цыплята, обступили маму Агнию. Она, словно наседка, обхватила их руками и прижала к себе.
Через некоторое время они услышали, как папа заговорил с кем-то по телефону, и осторожно двинулись в сторону прихожей. Туда можно было попасть либо через Пушкинскую комнату, либо через кабинет Чехова. Гуня выбрала второй вариант, потому что благодаря венецианским окнам, там было светлее.
Сначала они не поняли, что случилось. Но, пройдя чуть вперёд, Агния увидела, лежащую у дверей Пушкинской комнаты, Нюру. Женщина лежала лицом вниз, вытянув вперёд руки, и из головы у неё текла кровь.
Гуня попросила детей не выходить в прихожую, и сказала сыну, чтобы он увёл двойняшек и последил за ними.
Затем