себя одну странную вещь. Раньше она абсолютно не испытывала страха перед любыми разборками в кабинете начальника. А теперь она буквально замирала, стоило ей только услышать, что её вызывают к главреду.
«Интересно, с чем это может быть связано? – подумала Гуня, заходя в приёмную. – Неужели, я начинаю стареть, и у меня появляются первые признаки старческого маразма?»
Она зашла в кабинет Олега Никитича и окончательно потеряла дар речи. За столом сидел её муж и полицейский.
Видя шоковое состояние журналистки, главред нервно побарабанил пальцами по столу и пригласил её присесть. Затем, указав на лейтенанта, он сухо произнёс, что у полиции для них есть какое-то заявление.
Лейтенант, в отличие от всех, очень спокойно объяснил причину своего визита, которая сводилась к тому, что пострадавшая Мосина обвинила гражданина Беляева в нападении и нанесении ей тяжких телесных повреждений. Поэтому он вынужден для выяснения всех деталей доставить его в отделение полиции города Чехова.
На некоторое время в кабинете повисла тишина. Главред удивлённо переводил взгляд с Агнии на Дмитрия и потом, не выдержав, произнёс:
– Что хотите со мной делайте, но я ничего не понимаю. Может, вы объясните, что всё это значит?
Но Агния не обратила на его слова никакого внимания и, обращаясь к лейтенанту, сказала:
– Мы вместе были в доме-музее Чехова, поэтому я поеду с вами.
– Извините, но на ваш счёт у меня не было никаких указаний, – чётко ответил представитель закона и, обратившись к Дмитрию сказал. – Гражданин Беляев, пройдёмте, нас ожидает машина.
Дима был настолько растерян, что не мог вымолвить ни слова. Гуня подошла к нему и обняла мужа, вдыхая знакомый запах лосьона после бритья и только ему принадлежащий такой родной запах. Потом, глядя мужу в глаза, она сказала:
– Мы знаем, что ты не виноват, поэтому ничего не бойся. Я верю, правда будет на твоей стороне.
Когда Дмитрий с лейтенантом вышли из кабинета, Агния села за стол и расплакалась. Главред предложил ей стакан воды и попросил сначала успокоиться, а потом рассказать, что же всё-таки произошло накануне.
Гуня, ничего не скрывая, изложила вкратце вчерашние события и, когда дошла до момента надевания наручников на мужа в доме Чехова, расплакалась снова.
– Да, дела, – протянул Олег Никитич. – Такого в нашей редакции ещё не было. Агния, а Дмитрий точно не бил эту контролёршу?
От негодования Гуня поперхнулась и закашляла.
– Да, как вы можете такое говорить?! Вы отдаёте отчёт своим словам? Олег Никитич, я беру отгулы на три дня и еду в Мелихово. Чувствую, что без моего личного расследования это дело с места не сдвинется. А Нюрка какова! Нашла на кого повесить всех собак, сестра неблагодарная.
– Чья сестра? – не понял главред.
– Не обращайте внимания, Олег Никитич. Просто сестра. Так к слову пришлось. Это, грубо говоря, синоним к слову «дура».
– А! Тогда всё понятно, –