дом, зная, что в нем находился он.
Рики вновь попытался подвигать ногами, однако они даже не шелохнулись. Эта тварь внизу, проходя сквозь комнаты, задевала стены, издавая при этом скрежет; дерево трещало. Ему показалось, что под ней проваливаются гнилые доски пола.
Затем раздался звук, ужаснувший его: она протиснулась сквозь следующий дверной проем, и сразу звуки стали громче – теперь он различал, как она дышит. У первой ступеньки лестницы.
Он услышал, как тварь устремилась наверх.
Раздался грохот – как будто она рванулась сразу через пять ступенек, а затем соскользнула вниз. Она повторила попытку уже медленнее, скуля от нетерпения, перешагивая сразу через две-три ступени.
Лицо Рики взмокло от пота. Он не был до конца уверен, что спит, и это пугало больше всего: если бы он знал наверняка, что это сон, ему пришлось бы только потерпеть до его окончания, дождаться, пока эта тварь не заберется наверх и не ворвется в его комнату, – тогда страх его разбудит. Но это совсем не походило на сон. Его чувства были настороже, ум – ясным, а ощущениям недоставало свободной, отделенной атмосферы сновидений. Никогда, ни в каких снах он не потел. Если же это был не сон, тогда это нечто, грохочущее по ступеням, схватит его, поскольку он не может пошевелиться.
Звуки изменились, и тогда до Рики дошло, что он точно лежит на третьем этаже пустого здания, поскольку тварь, разыскивающая его, забралась на второй. Шум, производимый ею, стал намного громче: скулеж и шелест, когда ее тело задевало стены и протискивалось в двери. Почуяв его, она задвигалась быстрее.
Пыль все так же клубилась и поблескивала в лучах солнечного света; редкие облака все так же скользили по небу, похожему на небо ранней весной. Когда тварь вылезла на лестничную площадку, пол затрещал.
Теперь он отчетливо слышал ее дыхание. Она бросилась к последнему лестничному пролету с грохотом железного шара, разрушающего стену дома. Желудок Рики словно наполнился льдом; он боялся, что его вырвет – вырвет кубиками льда. Он бы закричал, но, даже зная, что все это не наяву, подумал, что тварь не найдет его, если он будет лежать тихо. Она визжала и поскуливала, поднимаясь наверх. Одна ступенька треснула.
Когда она достигла площадки за дверью, он понял, что это было такое. Паук! Это был гигантский паук. Глухо бухнуло в дверь его комнаты. Рики услышал, как тварь снова заскулила. И, если бы пауки могли скулить, наверное, именно так это бы и звучало. Несколько лап заскребли в дверь, и скулеж сделался громче. Рики объял ужас, чистейший первобытный страх, ничего страшнее в жизни он не испытывал.
Но дверь не треснула. Она тихо отворилась. Высокая черная фигура стояла прямо у порога. Это был не паук, и ужас Рики чуть схлынул. Черный силуэт в дверном проеме какое-то мгновение неподвижно смотрел на него. Рики попытался сглотнуть; при помощи рук ему удалось с усилием приподняться. Он прижался спиной к голой обшивке стены и вновь подумал: «Это не сон».
Черный силуэт вошел в комнату.
Рики