который был настолько не тщеславен, что совсем не замечал своего неосознанного щегольства.
Еще более неожиданным сюрпризом оказалось то, что его руки дрожали. Он было собрался приготовить себе чашку ромашкового чаю, но когда заметил, как дрожат руки, забрал бутылку к себе в кабинет и налил в стакан немного виски. Пугливый старый идиот. Однако обзывания не помогли, и, когда он поднес стакан ко рту, рука дрожала по-прежнему. Это все из-за проклятой годовщины. Виски во рту показался ему соляркой, и он выплюнул его в раковину. Бедный Эдвард. Рики сполоснул стакан, выключил свет и начал подниматься по темной лестнице.
Переодевшись в пижаму, он вышел из гардеробной и прошел через холл к спальне, тихонько открыл дверь. Стелла спокойно и ровно дышала во сне. Если постараться и прокрасться к своей половине кровати, не задев кресло не споткнувшись о ее туфли или не задерживаясь, чтобы причесаться у зеркала, – она не проснется.
Он добрался до своей половины, не разбудив Стеллу, и тихонько скользнул под одеяло. Очень нежно он погладил обнаженное плечо жены. Похоже, у нее начался очередной роман или интрижка, и Рики подумал, что она опять встречается с профессором, с которым познакомилась год назад: начались телефонные звонки с безмолвным дыханием в трубку, определенно принадлежащим ему. Однако уже давно Рики понял, что есть на свете вещи пострашнее, чем периодические любовные похождения жены. У нее была своя жизнь, и он был ее большей частью. Несмотря на то что он сам иногда чувствовал и сказал Сирсу – если бы он не женился, он бы непомерно обделил свою жизнь.
Рики вытянулся на кровати в ожидании того, что должно было, как он знал, прийти. Он припомнил сверлящее ощущение взгляда на своей спине. Так хотелось, чтобы Стелла помогла ему, как-то успокоила его. Но, не желая беспокоить и тревожить ее и полагая, что это все как-нибудь закончится и он не должен перекладывать свою беду на ее плечи, – он никогда не рассказывал ей о своих ночных кошмарах. Так Рики Готорн готовился ко сну: уставший, встревоженный, ревнующий и испуганный, он с открытыми глазами лежал на спине, заложив руки за голову, и его умное лицо не отражало никаких эмоций.
2
В своем номере отеля «Арчер» Анна Мостин стояла у окна и смотрела, как летят вдоль улицы снежинки. Верхний свет был выключен, полночь уже миновала, но она так и не разделась. Длинное пальто лежало на кровати, как будто она только что вошла или собралась вот-вот уйти.
Она стояла у окна и курила – высокая привлекательная женщина с темными волосами и удлиненными голубыми глазами. Из окна она видела Мэйн-стрит почти на всей протяженности, одну сторону пустынной площади с пустыми скамейками и голыми деревьями, темные витрины магазинов, ресторана «Вилледж Памп» и универмага. В двух кварталах отсюда зажегся зеленый глаз светофора. На другой стороне площади виднелись темные фасады двух церквей, плывущие как миражи над голыми верхушками деревьев. Бронзовый генерал Гражданской войны, стоящий на площади, тянул руку с мушкетом