что. Почему я снова свёл его имя к одной букве? Я так долго и обречённо настраивался на встречу с ним, что в итоге раньше всех уверовал в то, что он не приедет. Эта убеждённость особенно ярко проявилась вчера. Я чистил утром зубы и вдруг почувствовал укол желания, саморазрушающего желания, заключающегося в отсутствии желания его видеть.
Я говорил уже о вариациях возникающих идей, что не дают мне уверенности в будущих чувствах, которые возникнут, когда выйдет срок. Когда окончательно выйдет срок – когда закончится день, и я буду вынужден признать, что день закончился – и ничего не произошло. То есть, произошло отсутствие происшествия. Как вариант развития событий.
Уже вчера перед сном, а заснул я довольно быстро, может – из-за вовремя принятой таблетки, я начал понимать что проведу весь день в ожидании, и с каждой минутой буду всё больше смаковать, если позволено употребить это слово, оправдание собственного предчувствия, или не предчувствия, а закономерности, и любой другой на моём месте сразу бы понял, что ничего не произойдёт, нечего и надеяться, но я должен всё прочувствовать до конца и утвердиться в бесполезности самого ожидания снисхождения.
Разговор, который ничего бы не решил, ничего не решает по самой прозаичной причине отсутствия разговора. И я снова растворяюсь во времени и веду счёт дням, или наоборот не веду счёт дням, превратившимся в одно большое облако – бог знает когда я из него выпорхну. В одну или другую сторону.
Выпорхну – смешное слово.
Когда я вечером думал, что ничего не произойдёт, я вспомнил старое то ли письмо, то ли это была попытка рассказа, когда двадцать лет назад, живя в общежитии, я где-то в ночи ждал Катю – я написал те строки, пока её ждал, а ей пришлось лезть через забор и потом ко мне в окно на первом этаже, ведь ночью вход в общежитие закрыт, и вообще – запрещено и нарушает установленные правила, а на окнах решётки под замком, но я взломал замок, чтобы Катя могла ко мне приходить по ночам и если что – прятаться в шкафу.
И я написал тогда эту штуку.
Ждал.
Я ждал тебя так сильно, что на улице перестал идти снег. Или, наоборот, он только начал засыпать мою голову своими дурацкими хлопьями. Я шёл домой и где-то очень далеко завыла собака. Так далеко, что мне пришлось снять капюшон, потому что из-за него я не вижу что происходит в любом радиусе в любые стороны.
Я ждал тебя так сильно, что у меня из почек вышли все камни, отдав меня на растерзание врачам из медицинской комиссии. Я, конечно, люблю твоих родителей, но всё это лишние ассоциации.
Уходя, я забыл взять деньги и теперь вынужден сидеть голодом и чувствовать себя затерянным где-нибудь в Северной Индонезии или том что от неё осталось. И языка не знаю.
За стеной играют на пианино. Час ночи. И пианино расстроено. Мне наказали думать о нём ночью, и потому я жду тебя, чтобы отложить это ещё на одну ночь. Я никогда не умел петь и вряд ли получу Грэмми за лучший бэк-вокал, но на сэкономленные деньги можем