в болотину. До дома ― ползком. Первым поползет он, последним ― участковый. Врач остается в машине.
– А если за ним придут или бросят в вездеход гранату? Или обстреляют вездеход и взорвут?
Савчук не долго думал, чтобы признать возражения уместными (каждый из опергруппы отвечал за мою жизнь перед прокурором) и приказал мне тоже ползти между Соболевым и Колькой. Таким образом, я оказывался в самой середине опергруппы. Готовились к высадке не долго ― один за другим начали сползать и ложиться в ледяную болотную грязь. Медленно поползли в сторону фельдшерского пункта ― становилось достаточно светло и было очень тихо. Подползли к дому и окружили его кольцом со стволами наготове. Савчук пошел к входной двери, но его опередил участковый и легонько надавил дверь плечом. Дверь бесшумно раскрылась настежь. Мгновение ― и мы все в довольно-таки широком коридоре. Там, на груде пустых бутылок и поленьев дров валялись три человека, казалось, крепко спали, но, у каждого в руках была зажата винтовка. Я быстро сообразил, что все они ― трупы. Тем временем, в большой комнате Савчук обнаружил четвертый труп: он застыл в позе, как и стрелял ― на коленях, положив карабин на подоконник и высунув ствол через разбитое стекло. Быстро обшарив избу и убедившись, что в доме больше никого нет, мы вдруг все сразу стали обращать внимание, что в комнатах пахнет порохом и кровью, которой особенно много было в коридоре. Я быстро осмотрел трупы и сказал Савчуку, что все они умерли один за другим, почти в одно и тоже время. Смерть наступила часов 26 назад. Мы ехали сутки. 2 часа как русские охотники были мертвы.
– Придется воевать с пьяными гиляками. ― Пренебрежительно (как мне показалось) сказал Колька.
– Это похуже, чем с нашим братом! ― Пояснил Соболев.
– Когда они напьются, они русский язык забывают! ― Сказал участковый. ― И будут стрелять до последнего патрона! (мы еще ничего не знали, что воевал с русскими один Ульгучье)
– Врач остается в избе, а мы мелкой пробежкой, в рассыпную, от дома – к дому! ― приказал Савчук.
И первым выскочил из избы и побежал к ближайшему дому. Все за ним, пригибаясь к земле. Но, тут случилось неожиданное. Савчука, как мальчишку, бежавшего семимильными шагами, обогнал участковый и закричал так, как Лось ревет перед гоном:
– Мужики! Стволы на землю! Здесь я, ВАШ УЧАСТКОВЫЙ!
Но ни выстрела, ни шевеления ни в одном доме замечено не было.
– Псих! Заткнись! ― прошипел, все же догнав участкового, Савчук и они вместе рванули в ближайшую избу… Забежали в нее сразу все, в том числе и я, не послушавшись приказа Савчука (я ему никак не подчинялся, а по должности был даже главнее его, ибо был начальником бюро Судмедэкспертизы, а она всего лишь старшим следователем, прокуратуры.
В избе было тихо. Все жители были в одной комнате ― спали все вместе в одной небольшой комнате на тряпье и звериных шкурах (как и положено у гиляков), и взрослые, и дети. Подобную