― медицинского спирта! Пили 96% спирт, не разбавляя его водой. Выпивали военного образца алюминиевую кружку залпом, да еще смаковали, и меня хвалили, что не жмот! Так как время было в обрез, с трапезой быстро покончили и стали грузно заваливаться в машину, каждый, ища для себя уютную «норку» среди ящиков, канистр, баллонов, топоров, стальных канатов, овчинных тулупов, и прочего добра, которого всегда не мало в вездеходе геологоразведки.
Дальше… Дальше ― монотонная, 20-ти часовая (до леспромхоза, где нас ночью ждал ужин) тряска. По лесным ухабам (нам неоднократно, срезая путь, приходилось входить в тайгу, покидая берег Океана, и вновь выходить на побережье), рекам и речушкам протокам, озеркам и болоту, по разнокалиберной гальке, покрывающей все пространство берега Океана. От такой езды очень скоро начинаешь одуревать. Вылезешь, чтобы глотнуть свежего воздуха в кузов, но быстро замерзаешь от пронизывающего до костей ветра, а если вездеход бежит по тайге, то нужно, сидя в кузове, то и дело нырять от сучьев и веток: не то, что глаз можно лишиться, ― самой головы!
Дорогой каждый что-то жевал (курить выбегали в кузов), что-то бурчал себе под нос… Коля дважды мочился прямо себе под ноги, брызгая потом на это место бензин ― как будто запах бензина лучше, чем запах мочи! На него никто не обращал никакого внимания… Все мрачно и тягостно в целом молчали. Угрюмо молчали!
Часов так через пятнадцать пути, вдруг всех словно прорвало.
– Спирту. ― Тихо и очень твердо сказал Соболев.
– Спирту! ― взвизгнул Савчук.
– Спирту! ― в голос рявкнул Прокопыч и пропищал Колька.
Я, было, попытался сказать «нет» и даже загородил бутыль спиной… Но в миг оказался с нею разлучен. Меня чуть не разорвали пополам, ибо одновременно рванули от бутыли Прокопыч и Соболев. Я сдался:
– Нате, жрите! Что на обратном пути делать будете?
Но, находчивый Колька тут же всех успокоил:
– А ты, по праву старшего, конфискуешь спирт для медицинских целей у фельдшерицы…
При этих словах все вдруг помрачнели, замолчали и задумались, ― что нас ждало впереди? Пока мы владели только первичной информацией ― «беспорядочная стрельба в поселке между русскими охотниками и гиляками и четыре трупа, как минимум!» Но в такой угрюмой прострации пребывали не долго. Очень скоро начали пить спирт, на сей раз, ничем не закусывая. Потом, один за другим, прямо с кружкой в руках или даже у рта, валиться на дно вездехода, погружаясь в глубокий наркотический сон с громким, потрясающим кабину и заглушая шум мотора и посторонние звуки, всеобщим храпом. Последним упал Колька. Как раз на то самое место, на которое писал… Меня тоже одурманили сон, монотонность, запахи и усталость, и я стал видеть какие-то ярко зеленые и синие сны. Так домчались до леспромхоза.
…Вдруг, как бы издалека, слышу кричит Олег Савчук приказным тоном, снабжая каждое слово матом:
– Менты поганые! Алкаши, ё*, в мать! Подъем! К бою