Михаил Дзюба

Искажения


Скачать книгу

наступает момент абсолютного вакуума. Затем бесконечная прострация, которая вытесняет даже вакуум. И в этом нет Их вины. И чьей-либо другой. В этом нет вины как таковой. Бег – это исключение порочной заплесневелости.

      Я словно тот дублинский еврей в старом ирландском романе21. День длиною в жизнь. Или жизнь длиною в день. Стоит ли искать верное определение. Он же искал суждение о ней. Всё думал, изменяет ли она; рубенсковских телес изможденная заплесневелостью, но ещё сохранившая привлекательность. Возомнившие себе думали трогает ли она себя там, предаваясь воспоминаниям о молодом герое. А дублинский еврей заплесневелой кучей собственных дневных умозаключений лежит рядом. Боится потревожить.

      Любить и бояться. Нет ничего хуже.

      Острые грани гаек. Серо-стальные огромные гайки. Настоящие. Неотменимые. Вытянуть руку и потрогать. Искусная работа по металлу. Механизм создал крепление механизма. Гладкое, обжигающе-холодное и мертвое. Почувствовать мертвый холод.

      Рядом ее рука. Изящная и теплая.

      Действительная?

      Понять, что действительно. Найти точку опоры.

      Однако где эта точка опоры, когда после красной цифры «один» моё «я» станет неопределенным множеством разрозненных молекул.

      Утеряно в памяти его имя, но однажды луч сконденсированных молекул вошел в него знанием. Может и я стану таким лучом, проникающим в кого-то. Он проснется и подумает, что он что-то знает. И все же не будет знать, потому что я не знаю о том, что знаю я.

      Уверенность в действительном разрушится карточным домиком. Загорится красным где-то наверху. Мир в один момент вздрогнет. Потеряет заданные координаты. Первый разрыв произойдет в коленном суставе. С непостижимой скоростью разрыв трещинами распространится повсюду. Молния последнего отблеска света, всё захлебнется в себе самом. Лишь теплая рука.

      Действительная?

      Темнота действительная. Настоящая. Я ощущаю рядом с собой чье-то присутствие. Протягиваю в направлении ощущения присутствия кончики ногтей. Пронзаю пустоту.

      Сбитое дыхание. Моё? И мое тоже.

      Я с усилием выпрямляю свинцовые суставы. В ушах шум крови, на губах крови привкус.

      – Вы в порядке? – я слышу знакомый голос со стороны ощущения присутствия. – В первый раз всегда так, не волнуйтесь. Главное, чтобы сборка прошла нормально. Без отклонений.

      В этом «без отклонений» есть нечто пугающее. Отклониться от себя самого.

      Сквозь опухшие веки стремится просочиться новый мир. Новый мир входит в моё сознание обрывками: плоскость стены, едва уловимый звук шипения, оголенная конечность.

      Дверь капсулы отворяется, и плоскость стены наваливается непреодолимой тяжестью; я ощущаю неприятное брожение в желудке.

      Тугой плащ Мармарис заполняет видимое мне пространство. Мармарис берет меня под руку и выводит из капсулы телепорта.

      Непреодолимая тяжесть стены отступает. Я набираю полную грудь воздуха, как вдруг четко осознаю, что новый мир определенно