и наверняка в её выгоду. Посылать к сватьям, чтобы те тоже занялись чем-нибудь существенным к столу? Но не сглазить бы. А то начинает казаться, что майор и не сообщал ничего, что разговор с ним придумался как желанный спросонок. Сейчас он сам и позвонит ему в обратную сторону. А номер военкомата узнает по справочной. Сообщат, никуда не денутся. С чего это они откажут? Он представится – и пусть говорят. Мало ли какой вопрос его интересует! Например, как добираться Егору до дома? Автобус пойдёт только в обед, и то, если бензин найдётся. А он запряжёт в колхозе Орлика, он ещё ходкий, и через час дома будут. Но надо и впрямь сначала позвонить и ещё раз услышать от военкома новость. А ещё лучше, пусть Васька разговаривает. А то с Анькой спорить – тут он первый, а как в район трубку поднять – его нету.
– Васька, звонить будешь! – приказал внуку, входя в дом.
– Куда? – не понял тот.
– Куда, куда… Скажу, когда потребуется. Отказываешься тут!
– Да ничего я не отказываюсь. Хоть в Москву.
Москва не требуется, а в справочную и военкому – надо.
– Ладно, пойдём картошки накопаем да огурцов соберём. Анька, по хозяйству.
Суетливость деда больше всего подтверждала, что новость правдивая, и внуки закрутились без понуканий. Однако не успели выкопать и пяток клубней, в огород ворвалась Анна. Тузик путался под ногами, она шикала на него, но собака принимала бег за игру и мешала ещё больше.
– Уйди, проклятущий… Дедушка! Дедушка, дядя Егор едет! Прямо сию минуту. Звонил из Суземки… Ой, бабоньки, я вся, – села на жердины, приготовленные под новый забор.
– Так… автобусу ещё рано, – у Фёдора перехватило в горле. Опёрся на лопату, обретая устойчивость.
– А его, как короля, на машине.
– Васька, живо приберись около крыльца.
Тот по пути дёрнул за волосы сестру и скрылся за углом дома.
– Анютка, картошку чистить, – остановил Фёдор внучку, погнавшуюся за братом.
А сам не мог двинуться с места. Значит, не подвёл своё слово военком. Правду сказал. А что на машине привезут Егорку – это хорошо. Чай, заслужил, чтобы не на телеге тащиться или даже в автобусе. И народ пусть бы увидел, как уважают его сына.
– Степан, – крикнул через забор. Соседа хотя и не видно, но наверняка во дворе колупается. – Степан, покажись на минуту.
Тот вынырнул над узким гребешком забора – мордочки нет, одни уши и козырёк картуза. Обычно он всё лето в трусах и галошах на босу ногу, но после того, как схватил радикулит и пролежал полтыщи в больнице, жадности чуть поубавилось, достал фуражку.
– Егор мой отыскался. Везут из района на машине. Так что, если не хватит беленькой, я у тебя займу. Потом отдам, – успокоил сразу.
Козырёк с ушами кивнул и скрылся за досками, чтобы больше ничего не попросили.
А Фёдор вдруг вспомнил, что не брился с прошлой недели. Заторопился в дом, бросил мыло на картон из-под книжной обложки, налил банку тёплой воды, начал взбивать мокрым помазком пену.
Успел выскоблить лишь одну щеку, когда у дома затарахтели