упражнение с ветками, Лихолов без передышки перешел к занятиям в связках. Учил Елисея стойкам, ударам. До тошноты отрабатывая один и тот же выпад, пока у обоих уже не начало сводить руки от усталости. Осложняло дело, что мужчины старались тренироваться тихо, не наводить в лесу лишнего шума. Утро смотрело и дивилось. Тихо благословляло магией светлого леса обоих мужей на то, чтоб использовали они свое боевое искусство в защиту добра. Утро в лесу, оно такое, щедрое, каждый северянин знал это.
После часовой изнурительной тренировки обоим потребовалось немного передохнуть с флягами родниковой воды в обнимку. Лихолов спокойно присел и оперся на ствол дерева – он не так уж устал. А Елисей лег на поляне на спину, раскинув руки. Зашепталстарую северную песню про добро любимого Леса. И казалось ему, что с каждым словом лесная родная земля все больше напитывает тело силой, смелостью, решимостью. Так и чудилось, что прямо через кожу напитывается проникает благославление Отца-Леса. Очень скоро юноша уже задорно вскочил на ноги и предложил выдвигаться в путь.
Дальнейший путь по еле заметной дорожке очень напоминал вчерашний: все тот же лес с редкими опушками. По бокам виднелись иногда вдали овраги, болотистые впадины или холмы. Иногда тропинка раздваивалась в загадочных развилках, Елисей уверено выбирал нужное направление. Ближе к обеду пришлось им поохотиться. Напев что-то полушепотом своему простому деревянному луку, Елисей натянул тетиву, и свистящая стрела с первого же раза нагнала зайца. Для обеда пришлось найти место вдали от любых оврагов и туманных лощин, чуть выкопать в земле углубление для будущего костерка, чтобы не сильно привлекать внимание разной бродившей по лесу твари. Зажарили зайца одного на двоих, насытились, угли затоптали и присыпали сырыми еловыми ветвями. И без промедления двинулись дальше в путь. Все уже казалось Лихолову одним и тем же. Много раз он молча радовался, что согласился на помощь Елисея, ведь тяжело было бы одному в чужом лесу дойти до цели. А юноша вышагивал легко, любуясь каждой новой полянкой, ловко выглядывая блуждающие туманы.
Слышалось иногда по лесу чье-то «Ау! Ау! Ау!».
– Что за невидаль? – спросил Лихолов юношу.
– Не обращай внимания, – ответил тот. Это Аука. Давний дух, знаем мы его! Аукает, путников в глушь заманивает. А там, во тьме нападет со спины- не спасешься! Ну, то для чужаков угроза. Местные то его голос знают, не обман ведутся. А уж коли подойдет сам, так и песней доброй его спугнуть легко.
– Со всеми то вы слад имеете, – ухмыльнулся Странник.
– Со всеми, да не со всеми, – вздохнул Елисей. – Со старыми только. А против новых, этих вот… бродячих… И нету средства…
Аука меж тем не унималась:
– Ау! Смерть! Смерть пришла!
– Вот разошлась, – плюнул юноша. – Это ей, небось, гамаюн накаркал еще про тебя, Лихолов. Вот и запугивает тебя как может. Ну, мы ее быстро сейчас.
И затянул