не рассмотреть, да и по играющему выражениями лицу не угадать возраст), наверное, не дотягивал макушкой ей до пояса.
Выступая из чащи как естественное её продолжение, к поляне жались пять или шесть домишек с окнами, мерцающими зеленоватым светом. Тааль не сразу поняла, что каждый домик будто вырастает из дуба, сплетаясь задней стеной с кряжистым стволом. Крошечные дымовые трубы кое-где высовывались из дупел, ступеньки создавались корнями, а округлые крыши прикрывали навесы из дубовых листьев. Над одной из входных дверок висела гирлянда из нежно-голубоватых колокольчиков, и Тааль почему-то нестерпимо захотелось подойти ближе, чтобы вдохнуть их запах… Наверное, ей передались привычки Фиенни – с его жасмином и страстью к уюту.
Боуги – никак не меньше двух-трёх десятков – расселись вокруг огромного плоского пня, как вокруг стола. Пень был уставлен деревянными плошками, горшочками и кувшинчиками; обежав застолье взглядом, Тааль заметила множество плодов и сластей, которых никогда не встречала раньше. Бригхи невозмутимо привалился к пню и затолкал за щёку горсть орехов; этим вечером он явно успел проголодаться, заигравшись в лесу. Пухленькая женщина в венке из кувшинок сердито махнула рукой, отгоняя светлячка, – они кружили здесь повсюду, так что на поляне было светло, словно сумерки ещё не наступили.
Две парочки, видимо, плясали до появления Тааль – а теперь замерли неподалёку от пня, глядя на неё без всякого страха. Вообще, она тут явно никого не испугала – несмотря на свой нелепый рост. Разве что вызвала снисходительное любопытство.
Тааль вздохнула. И что у неё за талант попадать в глупые ситуации?.. Вот что хочешь теперь, то и говори. Жаль, рядом нет Турия с его красноречием – он бы представил Тааль-Шийи, псевдо-спасительницу Лэфлиенна, куда убедительнее, чем она сама…
– Добрый вечер, – сказала она, тщательно подбирая звуки на чужом языке. Кто-то одобрительно хмыкнул. – Простите, что помешала.
– Сразу к делу, – сквозь зубы, но весело протянул Ришо, по-прежнему стоя рядом с ней. – У нас не любят размазываний…
– Иди-ка сюда! – один из мужчин, дрогнув ушами, с напускной строгостью позвал Ришо, и тот поплёлся к пню, разочарованно опустив плечи. Наверное, ему польстила бы возможность провести «переговоры» от лица Тааль.
– Как ты попала под Холм? – спросила миловидная юная боуги – одна из плясавших под наигрывания музыкантов. Она смотрела на Тааль в общем-то доброжелательно, но не без женского оценивания украдкой. Швырнула пару беглых взглядов на её ноги, талию, волосы – и почему-то повеселела… Не очень-то хороший знак. – И откуда знаешь наш язык?
– Я не понимаю, что значит «под Холм», – пояснила Тааль, обречённо ожидая неизбежного момента, когда её посчитают дурочкой. – Мы ведь в лесу, а холмы – вокруг, разве нет?..
Кое-кто из боуги засмеялся – точно тихий мелодичный перезвон прокатился над поляной и затих, запутавшись в дубовых ветвях. Но большая часть хранила настороженное молчание.
– Откуда ты взялась, такая наивная? –