тербовались большие пополнения в личном составе и новые самолеты, так как наши потери оказались высокими. Потом мы снова вернулись в Германию. Пилоты и наземный состав отправились в отпуска, и на этот раз я женился. Я счел это испытанием на новом поле боя.
Во второй половине января 1941 года нас послали в Ле Ман и Шербур на северо-западе Франции, но там мы пробыли, пока в апреле 1941 года не началась война с Югославией. Мы не встретили вражеских самолетов. Нашей задачей была штурмовка наземных целей и разведка, что было совершенно неинтересно для летчика-истребителя. Однако я слышал от летчиков, что они столкнулись с парой «мессершмиттов», пилотируемых противником. Перед войной Германия продала несколько самолетов старой модели Ме-109Е-3. Они не имели протектированных баков и бронеспинки сиденья, а потому стали легкой добычей.
После разгрома Югославии мы передали наши истребители частям, продолжавшим бои в Греции и на Крите. II./JG-54 поездом отправилась на авиабазу Штольп Рейц на северо-востоке Германии, где мы получили Ме-109F. Я получил звание капитана и стал командиром группы. Мне подчинялись отличные летчики, такие, как Ханс Филипп. Это был герой, как и Вальтер Новотны, который позднее получил Бриллианты.
До того, как принять JG-52, я вместе с JG-54 более года сражался под Ленинградом – с момента вторжения в Россию 22 июня 1941 года до 1 октября 1942 года, когда я получил звание майора и принял новую эскадру у Губертуса фон Бонина на южном участке фронта. Там я снова встретил Штайнхофа, увидел Крупински и Ралля и многих других летчиков, ставших великими асами. Немного позднее к нам присоединился Эрих Хартман. Штайнхоф, Граф, Ралль и Крупински служили в JG-52 во время битв за Францию и Англию. Там также был Илефельд. Он и Штайнхоф рассказали мне о Марселе, с которым служили. Ну а затем Марсель стал знаменитостью, наверное, самым известным пилотом Германии.
Я бы назвал Ленинградский фронт довольно спокойным, так как нам не приходилось мотаться с одной базы на другую, чтобы решать оперативные задачи. Однако на юге война развивалась динамично. Сначала мы перелетели из Харькова в район Сталинграда, затем в предгорья Кавказа и к Черному морю. Моя база находилась возле Каспийского моря. Мы были чем-то вроде пожарной бригады, так как фронт быстро двигался взад и вперед, и нас ждали в любом месте, где начинало полыхать. Мы должны были тушить пожары. За два года службы командиром JG-52 мы переменили 47 различных аэродромов.
Между боями с англичанами и русскими имелась большая разница. Я думаю, первой и самой главной вещью был психологический фактор. Англичане были честным народом и действовали согласно правилам войны в рамках Женевской и Гаагской конвенций, особенно в плане обращения с пленными, взаимодействия с международной организаций Красного Креста и так далее. Но в войне с Советами ты никогда не знал, останешься ли в живых, если тебя собьют за линией фронта. История показала, что русские не соблюдают никаких правил и даже не намерены по-человечески обращаться с чужими солдатами.
Да, следует