плохим ему не грозит (в чём он не был уверен), а сулит лишь прибыль и внезапный достаток (в чём он тоже не был уверен).
Однако же подходящих слов, как ни силился отыскать, не нашёл.
Потому, попыхтев немного, развёл руками и промямлил:
– А завтра можно будет позвонить? Чего-то она не в духе сегодня.
– Можно, – охотно подтвердил Апофиус. – Вот прямо с утра…
И зевнул, широко открыв рот. Так широко, как люди не могут, а духи – запросто. Так, что затылок куда-то на спину запрокинулся.
«Здорово он умеет» отметил Сергей. «И вообще… Много чего умеет. Вот только с деньгами как-то не получается…»
От этой мысли стало грустно. Только тут догадался он, что наличным супруга куда больше обрадовалась бы, чем какой-то сотворённой духом цепочке, с которой из ломбарда можно прямиком отправиться в казённый дом.
«Да ну!» возразил сам себе Сергей. «Этот не обманет!»
Почему «этот» не обманет – он точно не знал. Но в честность «этого» верил.
– А сейчас спать, гости дорогие, – сказала Клотильда.
И хлопнула в ладоши.
Конечно, читатель уж и сам догадался, что в постель гости полетели по воздуху, плавно при том покачиваясь.
Привычный к такому перемещению Апофиус вёл себя тихо, быстро задремав на лету.
Сергей же от природной стеснительности и с непривычки всё порывался на траву спрыгнуть и своим ходом дойти, приговаривая: «Чего уж там… Это ни к чему…»
– Гостеприимство, друг любезный, того требует, – отвечал ему голос из темноты.
И странный для полночного времени стрёкот кузнечиков долетал откуда-то из зарослей серебристой травы.
Великолепна была постель, расстеленная под ветвями старой ивы! Зелёным балдахином покачивались ветви над пышной периной, над пуховым одеялом.
На постель эту и перенесла гостя невидимая сила.
А голос из темноты пожелал спокойно ночи и счастливых снов.
Потом добавил:
«Нашим гостям только такие сны и снятся!»
И умолк.
А Сергей, едва раздевшись, повесив одежду на ветку и в постель свалившись, в темноту упал.
И вынырнул во сне.
И уже там, во сне, зажмурился он от яркого света и закричал:
– Айда на Мельников ручей купаться!
8.
Муцкевич по-волчьи втянул воздух ноздрями.
Запах точно шёл от тёмно-серого, кирпичного здания за высоким бетонным забором.
– Тут он! – уверенно сказал Муцкевич и оскалил зубы в улыбке. – Духом его оттудова тянет!
Клещёв, прижав руки к груди, закрыл глаза и мелко затрясся. Потом, замерев, вытянул далеко вперёд язык, пробуя воздух на вкус.
И подтвердил:
– Точно! Здесь! Кровушку его чую…
Приложил ладонь к уху:
– И сердце беспокойно стучит. Не спит, хоть и ночь на дворе. Волнуется, видно. Переживает.
И тут же протянул разочарованно, обращаясь к спутнику:
– Вова, но это же