и я был там …
– Тебя потом привели.
– Ну да, когда меня выпустили в зону из «крытого», его забрали через две недели.
– И целый год он потом валялся у меня.
– Так вот, слушай. Этому Гавазашвили Тедо сварганил крышу для дома.
– И что, она обрушилась ему на голову?
– Э! Откуда тебе это известно?
– Не надо быть Вангой, чтобы догадаться.
– Короче, сейчас он требует денег и грозит Тедо убить его внука и мать.
Сосо усмехнулся.
– Что тут смешного, умник? Я же не анекдот рассказываю, – его равнодушие вызвало у меня раздражение.
– Слушай, если человек чуть не погиб под бетонными обломками, как это случилось в Сурами, то он, конечно, потребует денег.
– Сурами при чем?
– Про Сурамскую крепость, что в Картли, слышать не приходилось? Ты вроде у нас историк, любишь уходить в дебри прошлого и сыпать датами, а о Сурами не слышал?
– Слышал, слышал я. И парня того звали Зурабом.
– Какое это имеет значение – как его звали?
– Короче, друг моего отца спроектировал крышу совершенно правильно.
– Почему же она рухнула?
– Похоже, рабочие оказались не на высоте.
– И что, они признают это или поддерживают Гавазашвили?
– Не знаю, подкупил он их или угостил особенными хинкали, но и рабочие всё валят на Тедо.
– Давай-ка позвоним ему.
– Кому?
– Зазе.
– У тебя есть его номер?
– Вроде должен быть записан, – сказал Сосо и стал шарить в записной книжке телефона. – Мы хорошо знакомы, и, если я попрошу его оставить Тедо в покое, не думаю, что он будет особо возражать.
– Дай то Бог, – сказал я.
– Вот, нашел, – Сосо сделал мне знак замолчать и нажал на вызов.
На том конце не отвечали.
– Перезвонит, – уверенно произнес Сосо.
– Будем надеяться.
– Ладно, Сандрик, мне пора, нужно заехать за Кети.
– Беги!
– Обещай, что без меня не будешь ничего предпринимать. Увидимся вечером. Даже если он не позвонит, сходим поесть мороженого.
– Пять лет с тобой за одним столом – не могу уже видеть тебя, кривоносого. Ладно, созвонимся, – я вылез из машины и поднял руку в знак прощания.
Не знаю, почему я не послушался Сосо и отправился повидаться к Гавазашвили, прихватив своего приятеля Горгодзе. Говорю это к тому, что за пять лет это был первый случай, когда я не внял просьбе Сосо и поступил по-своему.
Пока судьба не свела меня с Гиоргобиани, я и понятия не имел о так называемой «сванской дипломатии». Сосо так вежливо, с такой учтивостью умел давать советы, что никому и в голову не пришло бы пренебречь ими. Но на этот раз я проявил поистине ослиное упрямство. Думаю, причиной послужило желание уберечь своего друга от новых неприятностей – ведь он только вышел на свободу.
После того, как все попытки нормально поговорить с Зазой не увенчались успехом, а его угрозы в адрес Тедо перешли всякие границы, мне пришлось прострелить Гавазашвили ногу.
И вновь розыск, и вновь я в бегах; опять девять замков на входной двери,