Диоген или Шопенгауэр пришли бы к своим гениальным мыслям, будучи в толпе?.. Однако же, чтобы понять людей хоть немного, нужно проводить время и с ними. Это то же самое, что хотеть научиться плавать, но совсем не приближаться к водоемам.
Сидел так некоторое время, ничего не делая. Потом встал и пошел в заднюю комнатку. Там он любил рисовать. Никто не знал о таком его таланте. Да он и сам его открыл для себя совсем недавно, может года полтора назад.
Взяв в руки кисточку, он начал писать. Все, что накипело у него в душе – он расплескал по большому полотну масляными красками. Картина была незаконченной, он писал ее уже четвертый месяц, но еще немного и картина будет готова.
Закончив большой кусок работы, и словно обессилев, он сел прямо на пол перед картиной, закрыл глаза и так сидел несколько минут, размышляя о разных глубинных вещах, пытаясь понять, что же он чувствует теперь, спустя три года. Душа все же болит, хоть и не так сильно. Однако смириться пока не получается, потому равновесия и спокойствия там еще нет. Нужно учиться и учиться, чтобы равновесие не зависело от внешнего влияниями мира, какой бы важной части его ты не лишился. Принимать события такими, какими они есть. Тем более, если ты не можешь на них повлиять, то какой смысл беспокоиться? С другой же стороны, мы принужденно должны подавлять свои эмоции: то, что дано человеку для полного восприятия жизни. Потому Вилем и запутался. Он не знал окончательного ответа.
Стук дверь вырвал его в реальность.
– Откройте, пан Вилем! – прокричал мальчишка, который продавал газеты на соседнем перекрестке, – я знаю, что вы внутри. Откройте, пожалуйста, есть дело! – стучал в дверь, – Быстрее, дело важное.
Вилем поднялся и пошел к двери.
– Что случилось?
– Полиция идет к вам.
– Ко мне? – у Вилема от удивления полезли на лоб глаза, – Ко мне полиция? Ты ничего не путаешь?
– Да нет, пан Вилем. Просто вчера пан Беран упал с крыши, а полиция…
– Какой Беран, – перебил его Вилем, – Кто это такой?
– Ну как кто? Мартин Беран, наш трубочист!
– Мартин? – сердце Вилема словно упало к самим ногам, – Мартин?
– Да, Мартин, – продолжил курносый мальчуган с черными кудрявыми волосами, – Вчера. Где-то после часу дня. С четырехэтажного дома, с крыши. Где-то не удержался. У него еще мать умерла несколько дней назад.
– Это ясно. А при чем здесь полиция?
– Так к вам идет.
– А зачем?
– Обувь у него была с вашим значком. Еще и дорогая – трубочист себе не мог такое позволить. Вон, идут! Я лучше побегу, чтобы еще и меня в чем не заподозрили.
И мальчуган быстро исчез, смешался с людьми. Вилем так и стоял на пороге, глядя тому вслед.
– Добрый день! – поздоровался полицейский, – Вы – пан Вилем Сикора?
– Верно.
– Я глава полицейского отделения – Кайзер Гутенберг. Мы с моим помощником, –