Труча, проделал круг вдоль стен, капнул на плечо Шмели и с испугом на клюве опустился на плечо Гекса.
– Чего у тебя там? – недовольно пробубнил последний, выхватывая из лап голубя послание. Когда «почтальон» был запущен ловкой министерской ногой в окно, Гекс просмотрел сообщение. – Чёртова работа! – тем же тоном проворчал он себе под нос. – У меня тут дело государственной важности! Какого лешего я им понадобился в Академии Магии и Естественных Наук? Блин горелый!.. – А затем подошёл к Шмеле и тронул его за обгаженное плечо. – Готовьтесь, товарищ, к долгой дороге!..
Глава третья
Напрямик через горы
Шмеле дали полчаса, чтобы собрать свои скудные пожитки. Весь «набор настоящего мужчины» состоял из двух грязных зубочисток, пары портянок (на случай холодов, ибо в эльфийской колонии заключённые ходили босиком, в отличие от зэков гоблинской колонии, которые валили лес, не снимая коньков – даже летом), упаковки целлофановых пакетиков, заменяющих каждому порядочному эльфозэку презервативы (но за неимением женского полу хранящихся почти без дела), драной тужурки и рулона туалетного пергамента. Сложив всё своё «богатство» в мешочек из-под крупы, заботливо выданный Шмеле на кухне, наш без пяти минут новоиспечённый агент Имперской разведки вышел подышать свежим воздухом на тюремный двор.
Обнесённая с четырёх сторон высоким решётчатым забором бетонная площадка была присыпана мелкозернистым песком, по которому топтались сапоги вертухаев и в коем возились заключённые: кто лепил «куличи», кто строил крепости, а кто просто тупо просеивал песочек через платочек. Помимо песка на площадке возвышались качели, горки и другая развлекательная атрибутика. На таких снарядах в основном проводили времечко старожилы колонии – те, кто своим сроком выбился в элиту и занимал особое положение, «реальные» эльфы. Хотя и они не чурались повозиться в песке.
Особенно любил это дело смотрящий за третьим тюремным блоком Фигус Акт – у него была какая-то патологическая страсть к песку, словно он знал про него некую тайну. Вот и сейчас Фигус возводил в центре тюремного двора огромную башню, лишив тем самым песка остальных эльфов. Пальцы смотрящего вытворяли настоящие чудеса; песок под ногами превращался в форпост, только в уменьшенном виде. Сам Фигус при этом высунул язык до подбородка, пачкая слюной тюремную робу, а глаза выпучил, став похожим на дебила. Увлечённый постройкой, он и не подозревал, что меньше чем через пять минут все его труды пойдут насмарку.
Опасность исходила от Шмели. Услышанное от министра Гекса сперва его очень огорчило, но теперь он смотрел на ситуацию под иным углом. Действительно, чего переживать, в самом деле? Он получит свободу, жрать-пить будет от пуза и на халяву. Сама Империя и её глаза – «Серость…» – будут его опекать. Чего же боле? Да с такими связями можно вообще никого не бояться! Можно ходить и гнуть пальцы, ругаться, сколько влезет, девок щупать, морды бить, зубы золотые вставить!..
Короче, когда Шмеля вышел на тюремный двор, никто пока не догадывался, что прежний Дырнявкин, эльфийский пацан в законе, исчез. Теперь это был оборзевший до потери пульса