четыре дня ни разу не сводил его на аттракционы, не закармливал попкорном и всякими сластями, не стоял столбом перед каруселью, пока он пятьдесят четыре раза кряду катался на лошадке, – как будто ничего этого не было в помине. Не помнит он хорошего, а жаль.
Выпятил нижнюю губу, задержал дыхание, бордовый, как свекла. Не иначе как через минуту мозги у него лопнут и он тут концы отдаст, а поскольку я грех на душу брать не хочу, приходится ласково звать его по имени – это у меня хорошо получается.
Мелкий не отвечает. Сморщился, побагровел еще сильней, кулачки сжал, да так, что костяшки побелели. Мимо с ревом несется в сторону города красный грузовик, но никто ему не машет.
– Твой любимый цвет, – напоминаю ему.
У него аж конвульсии начались, вены на шее вздулись, кожа вокруг глаз морщинами пошла и стала как рельефная карта.
– Арни, угадай, кто ты есть. Угадай. – Пару секунд выжидаю. – Ты – феня. Фен. Э-э-э. Не могу выговорить. Ты – феня-меня. Или как правильно сказать? У меня, наверно, не получится, Арни. Но это ты и есть. Фе-ном. Ты – феном?
Ему вдруг становится интересно, кто же он такой; конвульсии прекращаются.
– Подскажешь мне, дружок?
– Конечно, Гилберт.
Я раз за разом повторяю «Фе-ном», а он знай фырчит «ффффф».
– Нет, не получится у меня, но я-то знаю: это ты и есть.
– Я тоже знаю, Гилберт.
Тут самое время предложить ему поторопиться домой, чтобы заручиться поддержкой Эми.
– Она же сегодня в школе, на работе, Гилберт.
– И то верно. А ведь если она этого слова не знает, то и спросить будет не у кого.
– Это точно, Гилберт. – Он берет меня за руку, и мы шагаем к дому.
В разговорах ему нравится повторять мое имя. У меня такое впечатление, что этим он себе доказывает, как много знает.
На Вайн-стрит оставляем позади методистскую церковь, которая спонсировала приезд луна-парка. Арни замедляет шаг. Предвижу, что сейчас он вырвется и побежит туда, где были аттракционы, а потому говорю:
– Вот оно. Есть, Арни.
– Что-что-что-что! – тараторит он.
– Ты, дружок, – феномен!
– Точно! – нараспев подтверждает он.
– Давай наперегонки до дома.
Не дав ему возможности рвануть на территорию церкви, пускаюсь бежать. Он следом.
Когда мы носимся наперегонки, у меня метода такая: вырваться вперед, а квартала через два-три слегка притормозить и дать ему со мной поравняться, чтобы у самого нашего дома позволить ему обойти меня на какие-то считаные дюймы. Но сегодня надо ему показать, кто тут главный.
Бегу быстро, даже для меня. Свернув на нашу подъездную дорожку, начинаю прыгать, как чемпион. Оглядываюсь – и что я вижу: Арни сошел с дистанции, развернулся и бредет к церкви.
С Арни всегда так: если даже кто его обогнал, тот все равно лузер.
Я только в дом вошел, а Эми уже кричит из кухни:
– Где Арни?
Это, заметьте, единственный вариант, в таких случаях никогда не говорится: «Как дела, Гилберт? Отлично выглядишь, Гилберт. Причесался, да, Гилберт?» Меня всегда встречает один