после того, как я уехала… Я еще распаковать коробки не успела. Позвонили из больницы. Автокатастрофа. Ехал из Чисты и свернул прямо перед носом грузовика. Иногда думаю – хорошо, что Молли тогда ничего не понимала. А иногда… наверное, она хотела бы иметь отца.
Наступило долгое молчание. Ландону вдруг захотелось рассказать о своем настоящем отце, но что-то остановило. Вместо этого глотнул остывший кофе.
– Теперь твоя очередь.
– Мне особо нечего рассказать. Поступил в университет, окончил, остался на кафедре.
И замолчал.
Она посмотрела на него скептически:
– И?
– Что “и”?
– Если у тебя нет прошлого, может, есть будущее? Или так и будет продолжаться? “Остался на кафедре”. Остался или остановился? Так и будешь стоять?
– Думаю, да. Так и буду.
– Что ж… неплохая привычка – оставаться.
Он не сразу сообразил, что она имеет в виду.
– Я… к сожалению… у меня пятнадцать дипломников…
Хелена взяла у него пустую чашку и поставила на поднос. Многозначительно посмотрела на часы. И как истолковать этот взгляд? Наверное, намекает – пора и честь знать.
– Пора идти…
– Если хочешь.
Прядь волос упала на грудь, как раз туда, где третья пуговка отчаянно боролась за свободу. Какая красивая женщина… не просто красивая. Магнит. Сила притяжения – как в каком-нибудь адронном коллайдере.
Он резко встал, постарался стряхнуть колдовство.
– Мне надо прочитать дипломную работу. Целыми днями ничего не делаю.
Хелена тоже встала. Молча. Ландон сделал попытку встретиться с ней глазами, но она уже направилась в кухню. Остановилась в дверном проеме и повернулась:
– Завтра наколешь дров.
– А что-нибудь попривлекательней?
– Блинчики?
Он с облегчением расплылся в улыбке.
– Договорились.
Не успел Ландон взяться за работу, заверещал телефон. Посмотрел на дисплей, и ёкнуло сердце.
– Рита?
– Прости… – Сухой, шелестящий шепот. – Прости, что звоню.
– Да что ты…
– Посылала мейл, но… – Говорит так тихо, что приходится напрягаться. – Но ты не ответил.
– Я на Каварё.
– О-о-о…
Он похолодел – так много вместилось в это протяжное, тоскливое “о-о-о”. Скрипучая узкая кровать, Рита на газоне в ночном белье и резиновых сапогах… сцены из прошлой жизни, которые он изо всех сил старался забыть.
Забыть!
– Я здесь временно… – с усилием произнес Ландон. – Надо кое-что написать.
Она не ответила.
– Как ты? Что-то случилось?
– Не знаю. – Она с таким трудом произносила эти короткие фразы, что Ландон почти не узнавал голос. – Может быть… Не знаю.
Он поднял голову и скользнул взглядом по книжной полке. Зачем она позвонила? Малодушно пожалел, что даже в этом богом забытом месте исправно функционирует