встряхнула сковородку. Блинчик тут же отлип и изящно соскользнул на блюдо. Добавила сливочное масло. Сковородка злорадно зашипела, и Хелена вылила очередную порцию теста. Оно тут же начало пузыриться.
Молли спустилась со второго этажа, увидела Ландона и просияла.
– Банановый наркофан пришел! Привет!
– И тебе привет. – Ландон улыбнулся. Детское словотворчество бывает неотразимым.
– А блинчики тоже с бананами?
– Ты руки помыла? – Хелена на секунду отвернулась от плиты.
– Помыла…
– Когда?
– Вчера!
Ландон расхохотался. Хелена завела глаза к небу и процитировала старую шутку:
– Мам, а почему руки моют раз в неделю, а ноги – никогда?
После завтрака они остались вдвоем за кухонным столом – Молли куда-то убежала. Ландон был необычно молчалив.
– Не знаю, как смогу уехать, – сказал он наконец.
Хелена сжала в руке вилку. На этот раз она не будет мешать, пусть выговорится.
– Словно угодил в какую-то пространственно-временную дыру… провал во времени. Пока я здесь, ничего другого в мире не происходит. Но стоит уехать… – Он вздохнул и покачал головой. – Стоит уехать, и… ну, ты сама знаешь. Реальность.
– А когда ты должен вернуться на работу?
– Сразу после Хеллоуина… то есть сегодня-завтра. Но вообще-то я должен был быть на кафедре две недели назад. Никак не могу просто сесть в машину и уехать.
– Не можешь? Или не хочешь?
– Догадайся…
– Так оставайся.
– Но это же невозможно!
– Тогда уезжай.
Он посмотрел на нее – как ей показалось, с отчаянием.
– Я не пойму… ты хочешь помочь или…
– Думаю, ты преувеличиваешь проблему. Всегда ведь можно съездить и вернуться. Это же Упсала, а не Сибирь.
– А ощущение, что Сибирь.
Наверное, не притворяется – и в самом деле мучается. А может, хотел сделать комплимент. Она кивнула на блюдо:
– И как? Будем драться за последний блинчик? Или будешь джентльменом?
– Лучше подраться, – натужно пошутил он.
Она улыбнулась.
– А ты хорошо представляешь, с кем имеешь дело?
За последние сутки Моника набирала номер Риты каждые полчаса. Что делать? Поначалу не особо беспокоилась – и раньше бывало. Не брала трубку, не отзванивалась. У дочери бывали такие периоды. Но на этот-то раз – несколько недель!
И все из-за Леннарта, уж в этом-то Моника была уверена. Рита взвалила на себя вину за смерть отца. Тяжесть оказалась непосильной. Дочь очень изменилась. В больнице ей предлагали психотерапевта, но она отказалось – тогда у нее был Ландон.
Был и сплыл. Внезапно Ландон исчез. Моника так и не поняла, почему они разошлись. Рита утверждала: Ландон якобы препятствовал ее решимости похудеть. Ревновал, что она внезапно оказалась в центре внимания.
А Ландон не понимал Риту. Как стена, говорил он чуть не со слезами. Не достучаться.
Моника