из линий. Руки были каракулями. Пальцы напоминали начерченных пауков. Кожа жутко обтягивала грудную клетку, облегала каждое ребро, демонстрируя бороздки мускулов. Грудная кость превратилась в узел, таз – в отвратительную провисшую дугу. Кожа лица была цвета старой меди и так плотно стискивала череп, что Макс мог разглядеть проблески костей вокруг глазниц. Торчавшие, как ручки кувшина, уши были такие тонкие, что загибались внутрь, точно обгорелая бумага.
– Невероятно. Бог мой. У него даже хрящи разрушаются, – с ужасом и благоговением произнес Тим.
«Он выглядит как самый старый из живущих людей», – подумал Макс.
Единственной крепкой частью оставался сильно набухший и выпирающий живот. Мужчина как будто проглотил волейбольный мяч.
– Я собираюсь провести гастростомию, – сказал Тим. – Сделаю небольшой надрез в верхней трети левой прямой мышцы. По сути, тут. – Он провел пальцем под нижним ребром. – Так быстрее и удобнее попасть в брюшную полость. Там совсем немного висцерального и брюшного жира.
– А там вообще есть жир?
– Его тело, должно быть, начало поедать собственные мышцы. Я беспокоюсь о печени… И почти ее не вижу. – Он указал на мягкий выступ на боку мужчины. – Вероятно, она отказала. И теперь находится в стадии отмирания и быстро твердеет.
– Вы сумеете его спасти?
Максу казалось, что это невозможно. Незнакомец принадлежал уже не столько миру Макса, миру живых, сколько миру его отца – миру неподвижных мертвецов в морге.
– Не могу сказать. То, что он все еще жив, это чудо какое-то. Но мы должны что-то сделать, Макс. – Тим испытующе глянул на мальчика, и его веко задергалось. – Верно?
Макс не был уверен. С чего это должны? Может, мужик сам с собой такое сотворил и теперь пожинает результат неудач или неверных решений.
Тим попытался улыбнуться, но мышцы не слушались – получилась скорее ухмылка сумасшедшего. Лицо его становилось то беспечным, то смущенным, словно в душе скаут-мастера боролись противоречивые чувства. Макс гадал, на самом ли деле Тим хочет спасти незнакомца или эгоистически исследует собственные симптомы. Он размышлял об этом, а над паяльником уже начали подниматься завитки прозрачного дыма.
– Как вы думаете, что это такое? – тихо спросил Макс.
Тим взял скальпель. Затем он уставился на свою руку, пока та не перестала дрожать.
– Я устал гадать, Макс. Сейчас немного его разрежу. Совсем чуть-чуть, ладно?
ТИМУ ВСПОМНИЛАСЬ медицинская школа, операционная, где врач-инструктор, склонившись над пациентом, произносил: «Момент всевластия, ребята. Сейчас всё в ваших руках. Так что чтите тело, которое лежит под скальпелем».
Тим сделает все возможное, чтобы почтить тело этого человека… То, что от него осталось.
– Готов, Макс?
Мальчик кивнул.
– Просто следуй моим инструкциям. Не бойся, если я прикрикну или буду требовательным, – ты тут ни при чем. – Он натянуто и безрадостно улыбнулся. – Постараюсь не повышать голос.
Тим