Они ведь не воевали в Афганистане, вместо этого в тылу отсиделись, а сейчас свои ордена и медальки «за порядок в тумбочках» напялили. Клоуны дешевые! – Понятно, что Кравчук выступал за действующую власть. Ему было нужно семью кормить. Но ситуация была действительно неоднозначной. Да, защитники Верховного совета были не самыми хорошими людьми, но Ельцина, Грачева, министра обороны, и Ерина, министра внутренних дел, я тоже не могу назвать святыми.
Когда в октябре девяносто третьего года в Москве начались бои, а впоследствии и полноценный штурм Верховного совета, я был наблюдателем. Я следил, чтобы милиция соблюдала законы. Понятно, что во время войны законы молчат, и что никто эти законы не соблюдал. Все выживали, как могли. Впрочем, формальности никто не отменял. Центральный аппарат МВД требовал от нас отчеты. Не люблю вспоминать эти дни. Было много крови и горя. Самое обидное – это то, что многие люди не понимали, что происходит, а особо одаренные и вовсе фотографировались на фоне сгоревшего после танковых выстрелов здания Верховного совета, в котором погибли десятки людей.
С Владимиром я общался мало. Мы работали в разных зданиях: я в главке, а он в одном из ОВД в центре Москвы. В девяносто четвертом мы случайно пересеклись на Петровке.
– Володя, привет, я давно хочу спросить у тебя, почему Кравчук с такими распростертыми объятиями взял меня, – поинтересовался я.
– Ты же культуролог по образованию, верно? – неожиданно ответил вопросом на вопрос теперь уже подполковник Радищев.
– Верно, – посмеявшись, ответил я. – К чему это ты?
– Знаешь, кто такие янычары? – спросил Володя.
– А как же? Разумеется, знаю. Султаны Османской империи собирали самых умных и сильных мальчиков из числа своих подданных-христиан, обращали их в Ислам и брали к себе на службу чиновниками высоких рангов или элитными солдатами. – Я всегда любил историю.
– Совершенно верно! – улыбнулся Володя. – Ты не знал, что такое МВД до того, как я привел тебя в систему, ты умен, ты можешь быть очень преданным, ты можешь качественно выполнять работу. – Радищев начал перечислять мои заслуги. – И у тебя нет обратной дороги…
– Я тебя понял. – Мне понравилась эта аллегория. Он все так грамотно сформулировал, что у меня не осталось больше вопросов. – Кстати, почему у тебя так быстро появляются новые звездочки на погонах? – этот вопрос интересует меня до сих пор.
– Так задумал автор. Дурачок он, видимо, – заявил Володя.
– Ты о чем? Какой автор? – изумленно спросил я.
– Вон, там, наверху. – Володя показал пальцем в небо. – Сидит себе на облаке, да придумывает что-то. «Как ножом по гордости – расписание судьбы…» – Радищев явно придуривался.
– Я не понял. – Я действительно остался без ответа на свой вопрос. Я не люблю абстрактные формулировки.
– Значит, потом поймешь. Жизнь такая. Раньше, лет десять назад, флаг-триколор был под запретом, а сейчас он развевается над Кремлем. –