давно облупившиеся стены, дощатые полы и купив новое спортивное оборудование, которому позавидовал бы любой фитнес-центр. Всего было в небольшом количестве, но он верил в собственные силы, как верила в него Александра Юрасова. Пётр вообще был личностью смелой, ответственной, сильной и доброй, что служило причиной, почему вокруг него всегда так много людей. Но он же был справедливо честен, и поэтому настоящими друзьями считал нескольких человек, одним из которых была Саша, хотя вне зала они общались редко, так сказать, по существу.
Когда Клочков говорил, то выпячивал вперёд крупный подбородок, а обдумывая ответ, часто моргал маленькими глазами и чесал затылок или ухо.
– Ты ещё замуж не вышла? – Бывало, после долго времени, прошедшего с их последней встречи, тыкая локтём ей в бок, он улыбался, закусывая губу, и оттого чем-то походил на довольного кота.
– А ты семьёй не обзавёлся? – Дразнила его Саша, щуря оливкового цвета глаза. Казалось, эти вопросы были для них обоих как индикатор, как дальше вести себя друг с другом.
– Никак нет, – отрапартовывал он и переводил тему разговора в работу, в рутину. – А там мама поживает? – С ней он когда-то работал в одном отделе, и Сашу умиляла его способность называть Галину Юрьевну именно «мамой».
Они познакомились недавно, в декабре. Александра вспоминала те первые недели с теплотой – не было жеманства и искусственного желания понравиться – всё проходило естественно. Помнится, на первую встречу Пётр, старше её ровно на год, привёл молоденького стаффорда, дружелюбного и спокойного, но неожиданно её пёс Скиф, отличавшийся таким же терпеливым характером и крайней формой боязливости чужих собак и людей, под конец прогулки вздыбил шерсть и едва не укусил, набросившись, на собаку Петра.
– Ну, Петя приятный молодой человек, – рассуждала Галина Юрьевна. Всё время, пока работала рядом с Клочковым, хотела свести их, показывала фотографии дочери, одобряла его шутки: «Ах, я бы мог быть вашем зятем». – Ещё какое-то время и глядишь, Алексей сделает-таки тебе предложение. Ты пообщайся, конечно, но вдруг Пётр не решится, а Вяземский, я уверена, настроен серьёзно, – говорила мать ещё в январе, но теперь-то всё было решено, а Саша всё равно не сказала другу, что ей сделали предложение.
Может, из-за Сашиной загруженности в те дни, а может, Пётр интуитивно почувствовал, но ухаживания с его стороны вскоре сошли на нет, хотя осталась дружба, внимательная, чуткая. Александра знала, чуть что – она всегда может надеяться на его помощь. А он – на её.
Он едко шутил, не боясь обидеть, говорил, что считает нужным, хотя с возрастом, по его признанию, стал принимать чуждые его слуху мнения. Споря о чём-то с Сашей, шутя выбрасывал как белый флаг фразу: «Куда нам, холопам, до дворян», намекая на её гордо вздёрнутый подбородок и читавшуюся надменность в движениях, несмотря на часто смущённое поведение.
Долгое время девушка занималась бегом и ходила в тренажерный зал тягать штангу и выжимать сто килограмм в гакк-машине, но Клочков показал