будешь потом со скрюченным пальцем ходить.
Палец напоминал теперь продолговатую белую грушу.
«Смешно, – подумала Саша. – Именно тот палец, на котором носить обручальное кольцо. Теперь-то не спадёт, потому что и не налезет».
Посмотрев с утра расписание врачей местной поликлиники и не получив свободного талона на приём к хирургу, она отправилась на работу.
– А что с пальцем?
Юлия Васильева с громким стуком поставила на стол белый кожаный рюкзак.
– Да, упала вчера, – ответила Александра, словно говоря о буханке хлеба.
– Чего-о? – Подруга круто развернулась и плюхнулась на офисный стул на колёсиках, и тот чуть откатился назад под её весом. – Покажешь?
Бинт на пальце успел растрепаться, и всё равно пришлось бы перебинтовывать. Только сполз последний слой тонкой белёной ленты, как замершую в кабинете тишину разрезал свист Юлиного выдоха. У Александры от открывшегося вида задрожали коленки, и вздрогнули плечи. Палец почернел и сильнее распух, ноготь, вместо утреннего грязного сине-красного оттенка, приобрёл серо-фиолетовый цвет.
– А ты чего не в поликлинике-то?
– Талонов нет.
Юля с шумом начала рыться в сумке, а найдя телефон, ничего не говоря, начала набирать номер, отбивая длинным ногтем дробь.
– Ты что? – Александру замутило.
– Что-что… Надежде Викторовне звоню.
– Зачем?! – Девушка подскочила на кресле, вспыхнув от кончика носа до ушей и растянув дрожащую улыбку. Где-то глубоко внутри понимала, как глупо испытывать неловкость, когда тебе пытаются помочь, будто не достойна заботы, усложняя кому-то жизнь. Но если что-то подобное происходило не с ней, а с другими, то, конечно, она всегда готова была откликнуться.
– Надь, тут Сашка с переломанным пальцем руки. Говорит, что не может попасть к хирургу – талонов нет… – Юлия и Надежда Викторовна были давними подругами и вне работы общались на «ты». Надежда Тарасова и к Александре Юрасовой обращалась на «ты», имея на это право по старшинству – возрастному и должностному, но в обратную сторону такого Саша себе не позволяла. – Да-а… Видела бы – палец чёрный и распухший! Болит? – Юля метнула на коллегу испуганный и требовательный взгляд. – Ой, ну, конечно, болит, ещё как.
У Надежды Викторовны и мысли не возникло подождать свежего талона или отвезти сотрудника на приём после мероприятия, на который та начинала опаздывать. Поэтому через пятнадцать минут Юрасова зашла в холодный обклеенный голубым кафелем кабинет, а через тридцать минут делала рентген повреждённой кисти. Спустя ещё полчаса протянула врачу серо-зелёный снимок надломленной фаланги безымянного пальца.
Хирург, невысокий и белёсый пожилой мужчина с небольшим брюшком, обтянутым белым, на манжете заляпанным, халатом, почесал за ухом, вертя на свету снимок. Взяв распухшую кисть пациентки, тщательно нажимал на болевые точки, а потом, наклонив голову ухом, будто прислушиваясь, покрутил сломанный палец между двух своих, будто счищая с фундука шелуху. Не проронив ни слова, открыл выдвижную