кивала, но изнутри закусила губу. «Так не пойдёт. Это вырезать. Надо что-то по делу».
Руководителю администрации необходимо было выговориться, рассуждала сотрудница пресс-службы, но предстояло перебить начальника, и, осознавая это всё чётче с каждым обвинительным словом Передового, она глубже тонула в собственном замешательстве и скованности, не решаясь подтолкнуть себя произнести требуемый вопрос.
Вдруг вклинился Степан Григорьев:
– А какой график уборки мусорных площадок?
Пётр Степанович перевёл взгляд на телекорреспондента, и тот приподнял микрофон.
Александра Георгиевна почувствовала, как наливается краской. «Почему я такой вопрос сразу не задала, а решила дать ему выговориться?» Оба эти хода привели бы к одному результату – Передовой отчеканил расписание уборок, количество мусорных машин, количество вывозимых за день кубов мусора – но её деликатный подход отнял несколько минут.
Во время интервью, который проводил Степан, с начальником коммунальной службы, она, поначалу украдкой, а потом, неприкрыто изучала сотрудника телевидения. Бо́льшую часть вопросов тот задавал, глядя мимо интервьюируемого, будто, по воздуху ловя бабочек, собирал слова для вопроса, но выслушивая ответ, буравил глазами интервьюируемого, сжимал челюсть, поигрывая желваками. И в позе с заложенной за спину рукой – казалось ей – выглядел увереннее в качестве корреспондента, несмотря даже на микрофон со смешным ворсистым набалдашником для ветрозащиты.
«Он только пришёл на это место, а так уверенно ведёт себя. И почему мне сейчас неловко?» – Саша, покусывая нижнюю губу изнутри, смотрела на свой умещавшийся в руке белый телефон и ковыряла ногтём металлический корпус. «Я веду себя как пишущий журналист, я люблю «покопаться» в человеке, – успокаивала она себя. – Да, телевидение требует резких, точных выпадов фехтовальщика. Просто это не моё. Я на своём месте – в Совете устраивает то, как я работаю. Просто я не такая цепкая, быстрая. Я… я размеренная, да».
Впервые за долгое время работы, она испытала малодушие, спроси её кто-нибудь сейчас, что чувствует, самым верным ответом оказалось бы: «Невнятно, как пирог, подгоревший снаружи и сырой внутри».
4
В конце марта Саше исполнилось двадцать пять. Это был один из будничных дней, она отпросилась с работы за отработанный выходной и осталась одна в квартире, не считая закрывшейся в комнате сестры. Саша мурлыкала на кухне, готовя обед из картофельного пюре, тушёные овощи с мясом. Через час должен приехать Алексей Вяземский.
Пару часов назад он прибыл в Москву на утреннем «Сапсане» и спросил, какой торт она любит.
«Сметанный, с шоколадным бисквитом», – ответила ему в сообщении Саша и продолжила натирать до блеска посуду из тёмного стекла, которую поставит на отглаженную чистую скатерть.
«Я не знаю, есть ли тут такие, ведь я иду именно в ГУМ покупать».
На это она добавила, что престижный магазин и марка ей не важны, а любит только