ходила по залу, набирая с разных точек фотоматериал, дольше всего дежуря у сцены, заходя за кулисы, чтобы улучить момент и запечатлеть рабочий процесс артистов. Несколько раз её тянуло посмотреть на середину последнего ряда, но не решалась. Когда всё же оглянулась, всего за несколько секунд нашарив в полутьме знакомое лицо – её словно обожгло вниз до ступней – нахально сверкавшие глаза Степана Григорьева изучали её и улыбались в ответ.
Вернувшись домой, написав в кабинете на этаже Совета депутатов развёрнутую статью про «Звёздный маршрут» и обработав фотографии с двух мероприятий, Александра Юрасова никак не могла выгнать пробравшийся до кости холод. Поужинав, устроилась на диване, чтобы почитать. За плотно закрытой дверью слышалось приглушённый разговор сестры – Алина проводила по «Скайпу» видеоурок.
Щёки горели, ноги в шерстяных носках согрелись не сразу, и внутри ледышка, словно в промёрзлой после зимы земле, никак не таяла. Вдруг в комнату ворвалась Галина Юрьевна с полотенцем на плече и схватила Сашу за локоть.
– Выйди из комнаты. Не видишь, что Алина на репетиторстве?! – Прошипела взбудораженная мать.
«Опять не в духе», – тяжело выдохнула Саша, посмотрев на родителя тяжёлым вопросительным взглядом. Галина Юрьевна в этот период срывалась только на мужа и старшую дочь, которая и внешне и по характеру была похожа на отца, младшую же душила вниманием, считая долгом защитить от обязательств и лишить права принимать решения.
– Она меня не просила выйти, – спокойным шёпотом ответила Саша.
– Выходи! – Повысила голос Галина Юрасова и шумно, давя пол пятками, торопливо вышла из комнаты.
Набрав воздуха в лёгкие, девушка взяла книжку, телефон и направилась в гостиную – сориться не было смысла. Временами мать не слышала и не видела себя со стороны, положив всю себя на алтарь имени младшей дочери. «Когда больше ничего не происходит, любая незначительная проблема, как забытый носок или фантик на столе, превращается в событие, если в жизни больше ничего кроме домашних хлопот не происходит, – с сожалением хмыкнула Саша, смахивая с кончика носа крупную солёную каплю. – Прибавляющиеся Алине годы незамедлительно старят её». Она представляла, что в груди матери поселился страх – время безжалостно отдаляют от детей, и вот младшая из троих совсем скоро поступит в университет, станет совершеннолетней и, вдруг, исполнит обещание переехать в съёмную квартиру с одной из своих странных и плохо на неё влияющих подруг».
Но Алина Юрасова продолжала хмурить лицо на любые «Ты поела?», «Ты сделала уроки?», «Ты головой думаешь?» и, прищёлкнув языком, уходила гулять с друзьями до полуночи, забывая об обещании вернуться хотя бы к десяти вечера. Удивительно, но какой бы хорошей девочкой, послушной и тихой не росла старшая, младшая росла себе на уме, и это словно поощряли родители. На Сашины: «Вы ведь не так воспитывали меня», отец с сожалением кивая отвечал: «Учли ошибки».
Зазвонил телефон.
– Как работа?
Голос Алексея был спокойный, он хотел слушать.
– Здесь так здорово! Сложно, конечно,