– ушла бы уже собирать большой чемодан.
Но жених нажимал на газ.
«Алексей, я сама разберусь. Не надо».
«Тогда говори код подразделения, выдавшего паспорт».
И снова с упорством потянули поводья.
«Какую фамилию хочешь после бракосочетания?»
Какой странный вопрос!
«Вяземская», – буркнула она себе под нос и продублировала в сообщении.
Жених прислал смайлик.
«Твой адрес регистрации и фактического проживания».
Через несколько минут оформление завершилось. Девушка безвольно уставилась в потолок, отбивая правой ногой дробь. Алексей ещё что-то спрашивал, но она машинально набирала ответ и впервые радовалась переписке, а не живому разговору. В памяти особенно ничего не задержалось от беседы, только то, что Вяземский много сегодня занимался научной работой и обсуждал с руководителем план предзащиты. Кажется, даже сказал, что нужно доделать все дела до лета, чтобы с чистой совестью жениться.
Саша судорожно выдохнула. Теперь она находилась в шаге от замужества – в базе уже вбиты их – её! – имена с паспортными данными. Свадьба – регистрация в ЗАГСе – состоится 15 июля. Какой неотвратимой теперь казалась дата. Исчезла волшебная пыльца, любовно, рассыпанная вокруг, осталась холодная как мраморная комната формальность. Это ощущал и Алексей, поэтому так спешил.
Выйдет замуж, поменяет фамилию, уедет туда, где кроме мужа никто её не ждёт. Было ещё два брата – Пашка, младший, двоюродный, курсант военного училища, и Юрка, старший и родной, у которого семья и рабочие поездки по всей России. Сердце больно застучало в груди и зашлось, показалось, что душат за горло, но всего лишь хотелось разрыдаться в голос.
«Надо погулять. Надо подышать воздухом», – невеста вытолкнула себя из квартиры в холодеющую ночь апрельской весны. «Это я могу ещё сделать, никого не предупреждая».
А потом в живительную и умиротворяющую тишину ночи ворвался кошмар. Из небытия чёткими картинками наступал знакомый, много раз повторяющийся сон из детства, жестокий по своей непонятности. Какие-то геометрические предметы двигались то с высокой скоростью, то замедляясь, и в этом был весь ужас происходящего – поршневые, толчкообразные движения, неподвластные мысленным сигналам остановиться. Геометрические фигуры менялись, а Сашу невидимой рукой перекидывали из одного помещения и непонятного сумбурного театра действий – в другой. Предметы росли, возвышаясь стеной, работая как клешни, вот-вот норовя раздавить и переломить, а потом внезапно уменьшались, готовые вот-вот развалиться как заевший механизм. Через мгновение поршни снова набирали ход, и не было сил противиться и убежать от гнетущего ощущения подчинения.
Саша проснулась в поту, замерев, сжавшись в форму эмбриона, и долго глядела в одну точку, вслушиваясь, как стучит сердце под холодной ладонью. Боясь снова закрыть глаза и быть перемолотой жерновами сна, она включила настенный светильник и поджала под себя ноги, натянув одеяло к подбородку. Не хотелось брать в руки книгу или телефон. Она упиралась взглядом