стены, рвется. Из моей груди – из моей груди! – выстреливает ужасная рука: сквозь ее ярко-красную призрачную кожу видны белые кости.
Я кричу, отпрыгиваю от зеркала и бегу, но ничего из этого не происходит: я не могу даже моргнуть. Я стою и смотрю в немом ужасе на торчащую у себя из груди руку. Скелетные пальцы тянутся ко мне, и вдруг я понимаю, что рука торчит не у меня из груди, а из груди моего отражения – из зеркала. Но понимаю слишком поздно.
Пальцы смыкаются у меня на шее, боль обжигает. Я пытаюсь разжать хватку, упираюсь ногами в зеркало, напрягаюсь всем телом – но тщетно. Рука не сдвигается, даже не дрогнет, словно меня держит сам замок.
И тогда раздается голос, который приветствовал меня во сне, пока сон еще не превратился в кошмар, и сопровождал потом на всех кругах безумия:
– Через семь дней я приду к вам, ваше высочество. Вы меня пустите и отдадите свое сердце. После этого вы обретете утраченную семью. Ваше заветное желание исполнится в полночь.
Рука сотрясает меня жестоко, и я слышу хруст костей – только не могу понять чьих.
– Семь дней, принцесса. Через семь дней вы пустите меня в свой сон. Иначе ведь и вы. И ваш кот. И все, кто живет в моем замке…
Вдруг белесый скелет в красной оболочке выскакивает из зеркала – прямо к моему лицу!
– УМРЕТЕ!
Рука сжимается у меня на горле, все накрывается алой тьмой…
Глава 20
Четырехлитровый кот
В попытке ухватить мимолетные мгновенья, поймать, вцепиться и не отпускать порой прибегаешь к самым опасным средствам. В такие моменты ты готов решительно на все и совсем не печешься о последствиях. Вплоть до того момента, когда последствия начинают печься о тебе.
–…Накрывается алой тьмой, а потом я просыпаюсь. На этот раз по-настоящему. Ах, Флом, даже при одном воспоминании об этом мне становится так холодно и страшно! Никакие слова не могут передать всего, что я пережила. Слова просто меркнут…
Она затихла и поежилась. Когда она выплыла из неприятных воспоминаний и наконец подняла на меня глаза, ее лицо преобразилось таким удивлением, будто у меня вдруг выросли три головы.
– Я и не думала, что бывают коты с отвисшей челюстью.
Я захлопнул рот и ответил:
– Просто вы никогда не рассказывали котам свои сны.
– Никогда, – согласилась принцесса и сделала глоток остывшего травяного чая, который мисс Кешью заварила полчаса назад, чтобы успокоить бедняжку, и который не смог выполнить свое предназначение. – Мне кажется, этот сон предвещает беду. Как ты думаешь, Флом? Что-то страшное грядет…
Если бы я был подвержен пессимизму, я бы сказал принцессе, что у нее осталось всего четыре дня до зловещего срока, а потом в ночи к ней явится таинственный незнакомец и похитит сердце у нее прямо из груди. Но не бывает на свете котов-пессимистов, бывает просто наполовину полная миска с едой, вот и все.
Разумеется, меня и самого тревожил ее рассказ: