назад. «Голодные разбойники – это страшное дело», – подумал я и встал в конец очереди. Моё появление вызвало резонанс в светских кругах. Разбойники стали переговариваться, а кое-кто засмеялся, глядя на мою прожженную рясу. Тощего среди них видно не было.
– Смотри-ка, Толстяк! У тебя появился конкурент! – крикнул кто-то.
Я заметил за столом знакомого Толстяка, который участвовал в нападении на Великана. Тот восседал в монашеской рясе, отправляя в рот огромные куски каши.
– Рылом он не вышел против моего святейшества! – сказал Толстяк. – Гляньте на его постную мину. Прикинулся ангелом, а у самого хвост черти поджарили в аду!
Все загоготали. А Толстяк так трясся от смеха, что каша летела во все стороны из его рта. Разбойники с любопытством разглядывали меня. Подошла моя очередь, и я обратился к повару с просьбой дать мне еды в его миску, пока я не заимел свою. Повар покачал головой, показывая, что ничем не может помочь.
Толстяк продолжал отпускать шуточки в мой адрес, веселя сидевших рядом с ним разбойников до такой степени, что многие схватились за животы и не могли разогнуться. Он вошёл в раж от своего артистического успеха, и, увидев, что я ухожу без еды, закричал. «Что же ты не покушал кашки, или тебе не хватило? Так я могу поделиться. На!» – крикнул Толстяк, и запустил в меня комком каши. Надо сказать, что глазомер у него был точный, поэтому он и попал мне прямо в лицо. Разбойники буквально взревели от восторга. И тут один из них сказал: «Толстяк, ты что, не знаешь, что это личный секретарь Сеньора?!». «Да! Точно, это он!»– подтвердили несколько голосов. Я пытался оттереть кашу от моего лица, поэтому не видел, как посерело лицо Толстяка и разбойники, только мгновенье назад, хохотавшие над его проделками, потихоньку отодвинулись от него подальше.
Придётся обойтись какое-то время без еды. А потом попрошу Сеньора помочь мне решить эти бытовые вопросы. С этой мыслью я направился к донжону, чтобы попробовать привести себя в порядок в «паучьей норе», но моему обидчику показалось, что я пошёл жаловаться на него Сеньору. Не успел я пройти десятка шагов, как Толстяк вихрем догнал меня.
– Послушай, дружище, – заныл он, – прости меня, Христом Богом прошу, я же пошутить хотел!
– Да я не обижаюсь, – отвечал я, продолжая идти к донжону.
Он схватил меня за рукав.
– Погоди! Не говори Сеньору, что я смеялся над тобой и кидал в тебя кашей, а я тебе что хочешь дам!
– Да не тяни меня так за рукав, и так одеться не во что, а тут ты ещё рукав отрываешь!
– Так я тебе какую хочешь одежду дам! – обрадовался Толстяк. – Пошли за мной!
И потащил меня в одну из галерей, где в большом помещении располагалось что-то вроде казармы, где ночью спала часть разбойников.
Внутреннее убранство поразило меня. На стенах висели прекрасные восточные ковры! А на протянутых поперёк верёвках – гобелены, которые, подобно стенам, разделяли пространство.
– Что, нравится? – спросил Толстяк, видя моё изумление.
– Что это? – только и мог выговорить