в комнату, разгромленную моим неприятным соседом, я стал наводить порядок. Итак, я кое-что разузнал о Тевтонце, хотя это никак не пролило свет на его исчезновение. Уборка заняла много времени, и хотя обед давно уже закончился, Тощий не появлялся.
Я достал свитки и стал переписывать их названия, составляя каталог. Это были большинством своим религиозные книги. Но сосед Хозяина, Носатый, дал бы за них хорошую цену.
Так и провёл я несколько часов, с головой погрузившись в любимое дело. Уже зашло солнце, и звук рожка возвестил ужин, на который я отправился позже, чтобы прийти, когда основная масса обитателей замка поужинает. Получив наконец свою порцию вечерней каши с вареными фруктами и куском сыра, сел за край стола.
Вечер был прохладный, но тёплые волны исходили от нагретой за день солнцем земли. Небо притягивало темно-синей морской звёздной глубиной. Привлеченные светом масляных плошек, горевших на столе, уже кружились какие-то прозрачные мошки. Тут чья-то большая тень закрыла небо, и я увидел Верзилу, садящегося напротив меня с большой миской каши. Я приветствовал его, наклонив голову, и улыбнулся. Его глаза отражали огоньки от горящих масляных светильников, и казалось, что он что-то хочет сказать, но не может. Мне было неудобно расспрашивать его, тем более я не знал, может ли он разговаривать вообще.
Почти засыпая после сытного ужина, я поплёлся в «паучью нору» и, обнаружив, что Тощий ещё так и не вернулся, завернувшись в свой верный плащ, провалился в сон.
Рано утром зазвучал рожок, призывавший всех продрать глаза и вставать. Что я и сделал с большой неохотой. Никто не гнал меня в шею, но я привык просыпаться вместе со всеми. Взяв свой ритуальный ночной горшок, я отправился в обычное место, чтобы выплеснуть его в ров.
Распахнулись ворота, в которые въехали подводы с крестьянами из деревни, их сопровождали несколько всадников из замка. С ними был Тощий, восседавший на таком же тощем, как хозяин, жеребце. Крестьяне, озираясь, стояли посреди двора, но им велели ждать, и они, собравшись в кружок, стали тихонько переговариваться между собой.
Приглядевшись, я увидел среди них знакомое лицо и, осенённый идеей, быстро пошёл к подвалу, где сидели рыцари. Убедившись, что охранник нас не слышит, я запомнил адрес и текст, который они мне надиктовали. Рыцарь достал откуда-то пару мелких золотых монет, тому, кто повезёт письмо.
Я отправился назад, чтобы написать письмо и, если получится, незаметно отдать знакомому крестьянину-виллану, чтобы он передал его по назначению. Вернувшись в «паучью нору», я обнаружил там Тощего, который разложил на лавке и пересматривал свои наряды, видимо готовясь к какой-то встрече. Между нами стояла стена холодного молчания.
Но это было и к лучшему. Мне его общество было ни к чему, а он наверно не определился ещё, стоило ли после вчерашнего злиться на меня или на Верзилу.
Поэтому он с видом человека, наряжающегося на свадьбу, прикладывал рубашки к шоссам, потом блио к рубашке, блио к шоссам, потом достал сапоги, потом достал шоссы с полосами и бантами.