над столом, прокрутил один из документов. Нельзя было просто так отпустить нас. Признать перед коллегами свою бесполезность. «Что скажут на Карусели!»
– Простите, вот оно… Записано, что рост 185 и четыре десятых сантиметра. А я вижу, что больше!
– Давайте мерить, – пробормотал я. – Каждый сантиметр…
Нортонсон откашлялся, подавая мне знак заткнуться. Я и сам знал, что шутка неуместна. Бюрократическая машина, в которую мы попали, вызывала скорее жалость, чем почтение. На Земле это была Сила. Непобедимый механизм из правил и запретов, перерабатывающий всё вокруг. Нечто безликое и могущественное… Если верить тому фильму. Потом ИскИны забрали у них власть. Точнее, убрали фактор личного вмешательства. Остальное сделали люди.
Впрочем, в космосе особое отношение к соблюдению правил. Здесь нарушение закона для одного гарантированно приводит к угрозе для всех. Причём само по себе: космос следит за порядком во сто раз лучше самого сурового полицейского…
Таможня потому продержалась так долго, что оставалась символом границы между Солнечной системой и Периферией. Плюс традиция. Надо было как-то обозначить переход. Не мог же бедный дядька признаться, что не знает, что со мной делать!
И вот он подошёл ко мне. Высокий. Грузный. Живот, пухлые покатые плечи. Вблизи обнаружилось, что таможенник ощутимо стар. На чёрной коже морщины не так заметны. Да и залихватский седой хохолок на затылке молодил. Ему было за сто. Я был уверен, что у него нет замены. Он не выходит на пенсию, потому что после него отдел закроют. И окончательно передадут всю проверку ИскИнам. Последний таможенник… какого отдела? Я забыл посмотреть на табличку у двери. Но можно было и так догадаться.
Вот он достал «линейку» – пульт сканера. Всё помещение было сканером, измеряющим рост, вес и десятки других параметров. Те, кого измеряли, обычно сидели на столе. Поэтому таможеннику пришлось повозиться с настройками.
На рукаве у него – на лазурной вставке – я заметил пару длинных чёрных шерстинок. Кошка? Кролик? Он мог бы проверить меня на расстоянии. Но привык лично приветствовать посетителей. С ними он ладил лучше, чем с людьми. Он их понимал. В отличие от людей. Над ним частенько подшучивали коллеги, а его отдел называли… Ну, да. Если проверка техники – «Карусель», то это, должно быть, «Зверинец». Здесь проверяют животных. Ручных, домашних животных.
– Всё нормально? – уточнил Нортонсон. – Вы закончили?
– Да, да, всё в порядке.
Таможенник торопливо вернулся за стол. Приложил большой палец, заверяя билет. Взгляда на нас не поднимал.
– Ну, мы пойдём. Всего наилучшего, – Нортонсон повернулся к выходу.
Тут я не выдержал. Не знаю, что оказалось решающим эпизодом, что достало окончательно. Там был целый сериал. Чарли, конечно. Меня вышвырнули из лаборатории. Ничего не объясняли – к кому я лечу, что буду делать… Отделы таможни перебрасывали меня друг другу, как порченного. Как объект.
И никто не смотрел мне в лицо. Пока мы шли от порта,