меньшинство, достойное лучшей доли…Необразованные пейзаны из затерянных в горах деревень, изъяснявшиеся на верхнесилезском диалекте, массово набирались на мелкие должности в полицию и жандармерию. Многие из них, прибыв в Краков под начало германских унтер-офицеров, впервые оказывались в крупном городе… Остальные горожане откровенно ненавидели и боялись полицейских “синерубашечников” даже больше, чем их немецких хозяев.
Другим же, как, к примеру полякам-протестантам или русинам-лемкам, делались прозрачные намеки на возможность признания их арийцами. Таким образом, поощрением доносительства и открытым безжалостным террором немцы пытались превратить граждан Польши в сборище ненавидящих друг друга меньшинств…Когда даже близкие друзья не могли доверять друг другу, а ненависть направлена на своих бывших сограждан, организованное сопротивление оккупации, по мнению германской администрации, стало бы невозможным…
–Из Вас, Кароль, получился бы хороший ксендз. – первый раз за весь день улыбнулась Магда, а Хохлик, ошивавшийся тут же, рассмеялся во все горло.
–Спасибо! – тоже улыбнулся Кароль. – Думаю, я этого не достоин. Когда все закончится, я хотел бы вернуться в университет или же посвятить себя театру. Извините, что отнял у вас столько времени.
Он встал со своего места, отряхнул снег с мешковатых серых брюк и направился было к своей бригаде, как Магда окрикнула его, успев отвесить хороший подзатыльника Хохлику.
–Кароль! Спасибо Вам за этот разговор! – сказала она, чувствуя впервые за последний год непонятное и, наверное, неуместное умиротворение.
Молодой человек рассеянно улыбнулся в ответ и помахал ей рукой.
Глава 5.
В тот же день перед завершением работы произошла еще одна встреча. Когда Магда, пританцовывая от холода, с нетерпением ждала окончания смены, она вдруг услышала свое имя.
–Пани Езерницка? Магда? Это вы?
Высокий господин в хорошем черном пальто, перчатках и не запачканных грязью сапогах приветливо махал ей рукой. Она узнала его сразу, но отвечать на приветствие не спешила. Менее всего ей хотелось встретить кого-то из той, прошлой жизни. В особенности графа Берлинг-Домбровского. Судя по хорошей одежде, а в особенности по тому, что граф что-то объяснял по-немецки своим спутникам, а те внимательно слушали, отношения с новой властью у него складывались совсем неплохо.
–Я так плохо выгляжу, что вы меня не сразу признали, пан Домбровский? – спросила она, когда граф, извинившись перед своими спутниками, подошел к ней.
–Вы потрясающе выглядите в любой одежде и на сцене театра и здесь. – несколько неуклюже сделал ей комплимент граф. Метек, а именно так звали графа Домбровского в театре Миллениум, не пропускал ни одной премьеры этого не лучшего городского театра, долгое время считался в краковских богемных кругах “близким другом” актрисы Беаты Кочаровской. Но перед самым началом войны граф надолго исчез с поля