никогда не было. Я возвращаюсь домой.
Не просто в дом, в котором я живу и который можно найти по определённому адресу. Совсем нет. Я возвращаюсь в пространство, к которому принадлежу. У этого пространства нет имени и географических координат. Оно находится где-то в стране под названием Германия и не ограничивается физическими рамками. Здесь я могу дышать и быть самой собой. В этом пространстве я сделала всё правильно. Не по принуждению и под давлением обстоятельств, а потому что так хотелось. В пространство, которое ещё не завершено и которое мы продолжаем строить мыслью и делом.
Водитель с Яцеком обсуждают немецкие машины. Я внимательно слушаю и время от времени помогаю с переводом в обоих направлениях. Таксист говорит по-русски медленно и по слогам, местами с трудом подбирая слова. Видно, что он в разговоре с иностранцем очень старается быть понятным, и поэтому его речь автоматически приобретает иностранный акцент и иностранные трудности.
– На немецком языке народ это «волк», да? – интересуется водитель.
– Нет, народ это «фольк».
– А я думал, что правильно «волксваген». Ага, а правильно, значит «фольксваген». А как немцы говорят: «мерседéс» или «мерцéдес»? Так я и думал, по имени дочери.
Тут таксист начинает длинный доклад о преимуществах и недостатках разных марок немецких машин. Я наслаждаюсь неподражаемым стилем и выбором слов. И не перестаю восхищаться тайным сообществом мужчин, которые понимают друг друга с полуслова всегда, когда речь заходит о технике.
– «Мерседес-Бенц», понимаете, настолько грамотно делает автомобили, это просто несравнимо ни с чем. Он похож на все остальные автомобили, у него тоже четыре колеса, но он сделан абсолютно, повторяю, абсолютно. Если у других будет что-то повторяться, что-то похожее, у «мерседеса» будет абсолютно всё разное – колёса, стойки стоят под разными углами, разный выворот, всё разное абсолютно, настолько грамотно сделан автомобиль. Если ты снимаешь помпу, ты снимаешь только помпу, чтобы та, что воду гоняет, по системе, да?
– Если у «фольксвагена» ты снимаешь помпу, ты снимаешь ещё вакуумный насос, ну понимаете? То есть «мерседес» это вообще супер. Я всё делаю сам, как человек технический, авиационный инженер. Меня это просто интересует. Если поменять цепь двигателя, это настолько просто. Это просто, это не надо всё разбирать, это клапанную крышку снял, цепь двухрядная и разборная, разобрал, зацепил, я менял очень долго.
Яцек сидит на переднем сиденье и делает вид, что всё понимает. Странное чувство накрывает меня внезапно, как цунами. Оно кажется смешанным с запахом кофе с молоком, свежей выпечки и круассанов в аэропорту Дюссельдорфа. Всё вместе вдруг выплёскивается в фонтане головокружительной любви к дому, в который я сегодня вернусь. Этой любви так много, что становится больно. Я – та, кого называют эмигрантами, кто живёт между культурами и пространствами, кто радуется одному, через пять минут восхваляет