уже миновала, дом Беллы стоял темный и тихий. У тротуара был припаркован ее пикап, а полицейская машина ее отца – на подъездной дорожке. Нигде по соседству я не заметил ни единой осознанной мысли. Я смотрел на дом из черноты леса, который подступал к нему с востока.
Ни малейших признаков какой-либо опасности… кроме как от меня.
Прислушавшись, я уловил звук дыхания двух человек, находящихся в доме, два ровных сердцебиения. Значит, все в порядке. Прислонившись к стволу молодой тсуги, я настроился на ожидание шальных метеоритов.
Сложнее всего в этом карауле оказалось выбросить из головы всевозможные догадки. Само собой, «метеориты» были всего лишь метафорой всех маловероятных, но плачевных событий. Но далеко не всякая опасность является с неба, прочертив его сверкающей огненной полосой. Я мог перечислить множество других угроз – тех, что возникают без предупреждения, прокрадываются в темный дом бесшумно, и они, возможно, уже там, внутри.
Эти тревоги выглядели нелепо. К домам на этой улице не был подведен газ, так что утечку следовало исключить. В том, что они часто топят печь углем, я сомневался. На полуострове Олимпик почти нет диких животных, представляющих опасность. Любого крупного зверя я услышал бы издалека. Здесь не водятся ни ядовитые змеи, ни скорпионы, ни сколопендры – только несколько видов пауков, но ни один из них не смертелен для здорового взрослого человека, и в любом случае вряд ли попадется в помещении. Абсурд. И я это понимал. Сознавал, что рассуждаю нелогично.
Но все равно нервничал и тревожился. И не мог отогнать мрачные видения. Вот если бы мне только увидеть ее…
Посмотрю вблизи.
Всего за полсекунды я пересек двор и взобрался по стене дома. Это окно на верхнем этаже – наверняка в спальне, самой большой в доме. Надо бы для начала осмотреть заднюю сторону дома. Меньше шансов, что меня заметят. Зацепившись одной рукой за карниз над окном и повиснув на нем, я заглянул в окно, и у меня перехватило дыхание.
Это была ее комната. Я видел ее на узкой кровати, одеяло с которой свалилось на пол, а простыни сбились к ногам. Разумеется, с ней все было в полном порядке, о чем и так знала моя рациональная сторона. Она была в безопасности… но не в состоянии покоя. У меня на виду она беспокойно заворочалась и закинула руку за голову. Ее сон был неглубоким, по крайней мере, этой ночью. Неужели она почувствовала приближение опасности?
С отвращением к самому себе я увидел, как она снова перекатилась по постели. Чем я лучше какого-нибудь чокнутого вуайериста? Ничем. Я гораздо хуже.
Я расслабил пальцы, чтобы разжать их и упасть с карниза. Но сначала позволил себе еще один долгий взгляд на ее лицо.
Неподвижное, но не спокойное. Между бровями залегла складочка, уголки губ были опущены. Губы задрожали, потом приоткрылись.
– Ладно, мама, – пролепетала она.
Белла разговаривала во сне.
Вспыхнувшее любопытство пересилило отвращение к себе.