Извини! – с набитым мясом птицы ртом, подтвердил толстяк Юрка. Крошка мяса вылетела из его рта и попала в лицо Жорки. Тот брезгливо отер щеку салфеткой.
– То есть вы – такие мудрые, великие Посвященные! Волхвы! Вы, знаете Сакральную Истину Мироздания, а мне ее никогда не постичь! – с удивлением констатировал он.
– Увы, Георгий! Это факт! Печальный – но факт! Никогда! – весело поддакнул Юрка.
– Эта простая Истина, Георгий, в древности была общим непоколебимым Законом человечества. Но, со временем, люди утратили ее, вместе с традицией почитания предков. И сегодня она открывается далеко не всем! Семья, как источник земной, истинной радости, как путь к постижению Истины, к достижению Вечности, увы, привлекает не всех.
– Ничего, что я с вами тут сижу? – спросил Жора. – Может вам пепелок стряхнуть? – он перегнулся и попытался пальчиком стряхнуть пепел с сигареты святого Павла, – Да вы прямо друиды, блять, какие-то! Волхвы, ебена мать! Я, по крайней мере, никого не обманываю, когда иду к проституткам!! А вы все погрязли во лжи, друзья мои. Иди, Юра, покайся своей жене. Не в Церковь иди! А к жене! Она есть истинный Бог! И поклонись ей в ноги. И молись на нее.
– Ну и что? Но, в отличие от тебя, мы сохранили свои семьи, в каком виде – не важно! Мы живем с семьей. Воспитываем своих детей! Гуляем с ними, заботимся о них, – спокойно возразил святой Павел, – уроки проверяем!
– Что? – вскричал Кравец, постепенно выходя из себя, – Вы? Что вы можете дать своим детям вашими лживыми проповедями? Они вырастут такими же лжецами, как вы оба! Вы говорите одно – а живете по-другому! Подлее жить, обманывая близких, нежели вовсе жить в обмане одному! Ты-то Юрка, хули перья свои обосранные распустил? Ты весь в собственном говне: меня поучаешь, как жить! (передразнивает противным, гнусным голосом, совсем не похожим на Юркин) «Я люблю свою Анжелку! Свою семью! Своего будущего ребенка! Своего сынулю!» По телефону: «Сю-сю-сю-сю! Мой зайчонок, моя пампушечка пузатенькая!» Тьфу! Блевать от вас обоих хочется! Семейные ценности! Семейные ценности не помешали нам с вами, не далее как на прошлой неделе вызвать проституток? А? Господа лжецы! А? Юра? Мне, допустим, не стыдно! Я не женат! Я никого не обманул, кроме Бога! А вы? А до этого, сколько это было раз? И в Кемере, и в Москве, и в Хельсинки! Не было? Может, хватит из себя святых корчить? А лучше признаться, что вы говно и покаяться? Хули ты о себе возомнил? А? Козлятина? – Жорка тряхнул за подбородок опешившего Юрку.
– Что? Я козел? – взревел Юрка, вскочив со стула. Он стал невероятно красным от гнева.
– Ты! – медленно поднявшись из-за стола, повторил Жора и добавил, четко выговаривая каждое слово. – Ты – пузатый, похотливый, лживый, вонючий козел! Нет! Ты не козел! Ты козлиха!
– Я? Козлиха? – от ярости Юрка стал пурпурным, словно переходящее знамя пионерской дружины.
– Ну-ну-ну… – не на шутку перепугался святой Павел, увидев, что на них смотрит весь зал, – перестаньте, ребята. Мы же взрослые люди… Юра! Ты же умный…
– Я тебя сейчас убью, –