женщину.
– Ремизову?
– Да. Ты видел ее голой?
– Я рассказал тебе такое, за что меня можно было бы спрятать в психушку, а тебя интересует, видел ли я эту женщину обнаженной?
– Если ее видел он, ее муж, значит, ты ее тоже видел.
Я понятия не имел, как на это реагировать. Казалось, что я уснул и вижу сон.
– Да, видел.
– Как они трахались?
– Ты думаешь, мне это приятно?
– Так видел или нет?
– Ну видел. И что теперь?
– Круто.
– Эээ… что?
– Она очень сексуальная.
– Да как такие мысли вообще лезут в твою голову? – даже в темноте я видел, как она улыбалась.
Ее рука легла на мой живот и поползла вниз.
– Что ты делаешь?
Кристина не ответила, а я больше не спрашивал. Все-таки, Лео был прав. Я очень плохо знаю девушек.
Глава 7
У нас все было хорошо. Через день я почти забыл о семействе Ремизовых. Через неделю уже не вспоминал. Рассказав все Кристине, я как будто сбросил с себя камень. Мы стали еще ближе. Не могу сказать, что наши отношения после этого как-то поменялись. Нет. Она не стала смотреть на меня по-другому, но периодически в ее речах проскальзывали намеки, а иногда и целые шутки о том, что я не такой как все. Ее любимая была про Джека Николсона. Вспоминая ту знаменитую сцену с дверью из фильма Стенли Кубрика «Сияние», Кристина говорила, что я бы сыграл эту роль намного лучше.
– Почему? – спросил я, когда она так пошутила первый раз.
– Потому что ты настоящий псих, Эри, а он его только играл.
А еще она любила шутить про меня как про детектива.
– Если бы я была писателем детективов и писала про сыщика, то ты бы никогда не стал героем моих романов.
– И что же я делаю не так?
– Книги толщиной в одну страницу очень плохо продаются, Эри.
Я не обижался на нее. Мне эти шутки даже нравились. К тому же она смеялась, когда шутила, а мне нравится ее смех.
Наша жизнь шла по обычному сценарию. Так жили и живут многие люди. Я учился, работал в морге сутки через трое, но это нисколько не мешало моему образованию. Кристина училась и в свободное от пар время рисовала комиксы. Ей даже удалось продать парочку, как раз про того самого работника морга, списанного с меня. Как только она их продала, работать над новыми, она стала еще усерднее. Иногда я заходил на кухню в два часа ночи, чтобы попить воды, а она сидела за столом и делала очередной набросок. Я ей никогда не мешал. У меня было на это две причины. Во-первых, карандаш в ягодицу – это очень больно. Во-вторых, у Кристины всегда был запасной карандаш, а ягодиц у всех людей ровно две. Это все шутки, конечно. На самом деле, она просила меня не мешать. Если Кристина хотела поработать ночью, значит так надо. Я это принял, как и она когда-то приняла мою особенность.
Семья моего отца сначала отнеслась к Кристине настороженно. Девушки в странной черной одежде обычным людям кажутся приверженцами какой-то субкультуры: начиная от готов и заканчивая сатанистами. Кристина не принадлежала ни к тем, ни к другим, ни к какому-то промежуточному варианту. Она любила черную одежду и мнение остальных ее не интересовало.