к нему словно сама собой, и Мара даже не успела сообразить, что делает. Пальцы ее прикоснулись к его лицу и отыскали гладкий рубец – белый шрам у левого глаза. Прикоснулась она и к носу, не раз сломанному. Сердце ее сжалось, стоило ей подумать о драках, в которых он заработал эти переломы, и об испытанной им боли. Подумать о жизни, которую он вел. Жизни, которую его вынудила вести она.
– Что же с тобой произошло? – прошептала Мара.
Он не ответил, и ее палец скользнул к последнему шраму – у изгиба нижней губы.
Она понимала, что не должна… что это неправильно, но пальцы ее уже легли на тонкую белую линию, уходящую в мягкую полноту губы. И ей вдруг вспомнилось, как эти губы прижимались к ее губам и как…
Нет, не думать об этом!
Мара отдернула пальцы – словно обожглась. И перевела взгляд дальше, на его руку, лежавшую на ковре. Казалось, что ему неудобно, и она потянулась к нему, чтобы выпрямить руку и положить ее вдоль тела. Однако не удержалась и начала рассматривать его руку, рассматривать изуродованные годами драк костяшки пальцев и шрамы на них.
– Зачем ты сотворил с собой все это? – прошептала Мара. И на нее вновь нахлынули воспоминания о юном и очаровательном маркизе – тогда весь мир лежал у его ног.
Тут Мара поежилась от холода и посмотрела на камин, огонь в котором уже почти погас; остались только тлеющие угли. Она встала, подошла к камину, бросила в него полено и поворошила угли, снова разжигая огонь.
Когда золотистые языки пламени заплясали вновь, она вернулась к Темплу и, глядя на него, опять заговорила:
– Если бы ты не начал мне угрожать, мы бы сейчас не оказались в таком положении. Если бы ты согласился на сделку, не лежал бы сейчас без сознания. А я бы не чувствовала себя такой виноватой.
Он не ответил.
– Да, я убежала, оставив тебя с чувством вины за мою смерть.
Снова никакого ответа.
– Но клянусь, я не собиралась делать все так, как получилось. Просто все у меня пошло по-другому…
«И все-таки ты сбежала».
– Если бы ты знал, почему я это сделала…
Его грудь все так же вздымалась при вдохах и опускалась при выдохах.
– И если бы знал, почему сейчас вернулась…
Если бы он и знал, все равно пришел бы в бешенство. Мара тяжело вздохнула.
– Ну вот. Так оно и вышло. Я устала бегать.
Нет ответа.
– И больше я не побегу.
Ей казалось очень важным сказать это. Возможно, потому, что в глубине души ей все же хотелось сбежать. Хотелось оставить его тут, на холодном полу, и сбежать – как много лет назад.
Но при этом она твердо знала, что настало время расплаты. И знала, что если правильно разыграет свои карты, то сможет получить то, что ей требовалось.
– При условии, что ты все-таки согласишься торговаться, – добавила Мара.
Она повернулась к буфету, где лежала газета. Неужели Темпл – из тех людей, которые каждый день читают новости? Неужели он из тех, кого интересуют судьбы мира?
Снова