начинаются песчаные дюны. Еще час или около того, и мы опять свернем к западу. Все довольны?
Как ни странно, лично я был доволен, и не только из-за Сары. Да, ее рука опять лежала у меня на ноге, но Джейсон был по-прежнему великолепен, а едва прикрытое возмущение Тиры было достаточно легко игнорировать. Я подумал, что день обрел второе дыхание, что все у всех хорошо.
В этом я ошибался.
Первый звоночек прозвенел, когда Тира опять надолго приникла к бутылке, и Джейсон бросил ей:
– Не пора ли тебе притормозить?
Вместо этого она опять сделала порядочный глоток, прибавив громкости в радио.
– Нельзя немного прикрутить звук? – попросил я. – Тут новые динамики.
Но она лишь сделала радио еще громче. Джейсон искоса понаблюдал за ней, а потом сказал мне:
– Я куплю тебе новые, если она их спалит.
– Вот, блин, и правильно! – громко объявила Тира, подставляя лицо ветру.
После этого Джейсон повез нас к югу. Поначалу на дороге мы были совершенно одни, но потом обогнали какой-то пикап и старый раздолбанный седан, которые быстро остались далеко позади. На семидесяти милях в час наш автомобиль стоял на дороге, как влитой, когда мы взлетели на вершину небольшого холма и увидели в миле или двух впереди автобус, неспешно катящий в том же направлении, что и мы. В висящем над раскаленным асфальтом призрачном мареве он казался наполовину реальным, а наполовину миражом – белый силуэт, который поначалу парил над дорогой, а потом стал быстро обретать четкие очертания, когда Джейсон прибавил до семидесяти пяти, а потом до восьмидесяти – дорога идеальной прямой линией разрезала мир, состоящий из ветра, солнечного света и чахлого кустарника. Автобус увеличивался буквально на глазах, пока мы неслись ему вслед, и я чувствовал, что скорость все растет.
– Блин!
Нога Джейсона вдруг слетела с педали газа, когда мы подкатили к автобусу чуть ли не вплотную. Наша машина стала отставать – вот мы в пятидесяти ярдах от него, потом в ста…
– Что такое? – спросил я.
– Ничего, – отозвался Джейсон. – Рефлекс.
Я перевел взгляд с брата на дорогу и наконец понял, в чем дело, – по крайней мере, частично. По белому задку автобуса тянулись узкие черные буквы.
ЛЕЙНСВОРТСКАЯ ТЮРЬМА
ПЕРЕВОЗКА ЗАКЛЮЧЕННЫХ
И только тут я обратил внимания на окна – на проволочную сетку в стальных рамах. Увидел и зэков внутри.
– Ты как? – спросил я.
– Нормально, братишка. Нет проблем.
Впервые за все это время я увидел, как хоть что-то, связанное с тюрьмой, задевает моего брата. На суде он был спокоен и холоден, даже когда огласили вердикт – виновен. Он тогда долгую секунду смотрел на меня, а потом молча протянул руки приставам, уже приготовившим наручники. Я раз навещал его после этого в тюрьме, и даже тогда Джейсон был настроен довольно легкомысленно, как будто ровным счетом ничего и не произошло. «Ты еще слишком мал, чтобы на все это любоваться, – сказал он мне. – Через пару лет свидимся». Это было правило,