и они убегали. Но куда бы дети ни шли, возвращались к дому или замерзали насмерть. Царство Кукольника проклято…
– А если не замерзали? – перебил ее Анджелос, сверкая глазами. – Если просто сбегали?
– Я сомневаюсь в этом.
– А я сомневаюсь в тебе! – вскрикнул Анджелос, и Финч приглушенно зарычал – почти как замурлыкал.
«Нельзя торопиться. Если ты сейчас на него нападешь и отнесешь к царице, она сделает из него куклу. А ты хотел найти для хозяйки сердце. Еще не время».
– Корнелия, прости, конечно, но ты одна из них, – сказал Анджелос уже спокойно, затем посмотрел на Джуно. – Малыш, к тебе это не относится. Но ей я не верю. Всё, что говорят куклы, надо проверять.
– В этом есть доля смысла. Но, честно говоря, твои слова меня обижают. И если бы ты так относился только ко мне… Нельзя же всем не доверять!
– Я предпочитаю считать, что человек задумал что-то плохое, пока он не докажет обратное. Как правило, не доказывают.
– А я предпочитаю верить людям.
– И помогло это тебе?
Корнелия заглянула Анджелосу в глаза.
– Я, конечно, многое на своем веку повидала…. – Парень понял, что сейчас ему устроят разнос. – И дети ко мне по-разному относились, но, – она сделала паузу, – я всегда буду на стороне людей. Без вас кажется, что мир замирает, а меня словно и не существует…
Внезапно они услышали приближающихся стражников и голос Кукольника.
– Это наш шанс, – сказал Анджелос. – Джуно, ты не против, если я возьму это? – Он забрал у мальчика одну из тарелок, засунул ее в проем между дверью и косяком и стал толкать внутрь.
– Ты с ума сошел, – прошептала Корнелия и подошла к Анджелосу. – Делать это при Кукольнике и ее охране? – Она взяла юношу за руку. – Давай переждем.
– Нет-нет-нет! – прошипел Анджелос, и глаза его разгорелись. – Мне нужно проверить твои слова, – почти жалостно проговорил он. – Так что не мешай!
Тут из-за угла выскочил Финч с глазами обезумевшего зверя. Пес набросился на Анджелоса – юноша даже не понял, как оказался на полу. Охотник потащил паренька за ботинок к хозяйке. Охрана тоже ускорила шаг. Анджелос отпинывал пса и бешено ругался, чем только подзадоривал его. Финч сжимал сильнее железные зубы, старался клыками вцепиться в плоть. Запах гнева был такой притягательный, что пес уже не соображал. Есть только добыча и зов дома, воплощением которого являлся Финч. «Поглотить! Поглотить! Часть дома! Часть дома!» – било ему по мозгам. Корнелия пыталась оттащить пса, но зверь не разжимал пасть. Тогда Балерина сняла с Анджелоса ботинок, за который ухватился охотник, и отскочила с юношей к двери. Финч в гневе продолжал терзать обувь, а потом опомнился и снова бросился на человека. Анджелос вскочил на шкаф для ботинок и, держась за крючок, отбивался ложкой для обуви. А охранники приближались.
Тогда послышался дикий грохот. Анджелос взглянул на Корнелию. Это она постучала в дверь железной